Контакте №1 (21) Январь 1998
Дневник из "Долины смерти".
В.А.Кузнецов
- Задачи нашей армии,- снова возвращается генерал к теме своего доклада, - остаются те же. Мы должны помочь Ленинграду. Но сейчас мы будем решать частные задачи. Что будем делать дальше - пока не скажу. Дел хватит. А сейчас будем действовать здесь. Меня спрашивают, будет ли у нас пополнение? Будет! Жалуются некоторые товарищи, танков, мол, нет. А я знаю, что поля Удмуртии изборождены гусеницами танков. Страна готовит могучие резервы. Армии, дивизии во множестве готовятся к боям. Весной будут вести наступление и они и мы. Их силам, как бы они ни были велики, мы должны противопоставить в достатке свои силы.
Свою речь на том совещании Власов кончил весьма картинно: - Я начну с дисциплины и порядка. Никто не уйдет из моей армии просто потому, что ему захотелось уйти. Люди моей армии будут уходить либо с орденами на повышение, либо на расстрел...
Полюбовавшись произведенным эффектом, он добавил: - Относительно последнего я, конечно, пошутил. Сам не люблю эту меру, но предупреждаю, что сурово буду расправляться с любыми проявлениями недисциплинированности”.
Приведу еще одну запись из дневника о встрече с командующим в изложении нашего философа Бориса Бархаша, который чаще других сотрудников “Отваги” встречался с Власовым, так сказать, “в домашней обстановке”, даже, приходилось, в шахматы с ним играл.
- Как у нас бывает почти всегда, - толкует командарм. - Командир думал, думал, а на утро собрал своих бойцов, сорвал шапку с головы и с криком: “Ура! За Родину!” побежал впереди всех в атаку. Я запрещаю это делать! Нет, ты накануне доползи на брюхе до каждого бойца, расскажи ему о предстоящей атаке, сам осмотри местность, по которой пойдут люди, а раз уж начался бой - сиди на КП и руководи боем. Генерал нам обходится дороже, чем солдат. Солдата можно в две недели подготовить, а генерала - десяток лет потребуется. Правда, у нас сейчас такое положение, что боец нередко - профессор (Власов испытующе поглядел на корреспондента: он знал, что Бархаш пришел в народное ополчение с должности профессора философии. К тому же, вероятно, и партия за шахматной доской складывалась не в пользу командарма), и тем не менее жизнь генерала на войне дороже жизни профессора-солдата...
...Так записывал в своем дневнике младший политрук Виктор Кузнецов. А старик Кузнецов силится теперь вспомнить, неужели для него, для редактора, для Бориса Бархаша, для всех “отважников” были не очевидны уже тогда непомерное честолюбие Власова, его позерство, демагогия, хвастовство? Нет, не видели мы этого, да и вряд ли могли видеть. Ведь любые слова и речи проверяются делом, только делом и ничем иным. Да и мало разве примеров в жизни, когда словесного блуда, краснобайства, лицемерия оказывается вполне достаточно, чтобы даже очевидному ничтожеству всходить на вершину если не славы, так положения?..
Из дневника: 26 июня 1942 года. На опушке леса у небольшой песчаной насыпи (по-видимому, здесь была землянка или, по крайней мере, щель для укрытия при бомбежках) стояла группа офицеров. Один из них, невысокого роста, в бекеше, скрывавшей знаки различия (кто-то сказал мне потом, что это был Мерецков), подзывал почти каждого выходящего из леса офицера и задавал один и тот же вопрос:
- Что вам известно о Власове? Где вы видели его последний раз?
Где я видел Власова последний раз? Позавчера это было, около полудня, в районе расположения командного пункта штаба на Дровяном поле. Власов возвращался откуда-то торопливым, спотыкающимся шагом, шел один, не задерживаясь и не отвечая на приветствия. Спустился в свой блиндаж. Вскоре туда направилась официантка столовой в белом чистом передничке со сковородой весьма аппетитно шипящих котлет из конины.
Я не долго пробыл тогда на КП. Встретившись с редактором и получив распоряжение о немедленном уничтожении всей материальной части нашей походной типографии, не мешкая, побежал в редакцию. Николай Дмитриевич остался на КП, чтобы уточнить пункт сбора и порядок движения при выходе личного состава редакции из окружения...
...Несколько месяцев спустя над расположением частей нашей армии немецкие самолеты разбросали листовки, подписанные предателем Власовым. Невозможно было поверить этому.
А еще позже в одной немецкой книжке мне довелось познакомиться с обстоятельствами пленения Власова. В ней говорилось, что после того, как проход в Мясном Бору был окончательно закрыт, немецкое командование предприняло прочесывание всей территории, которую до этого занимала Вторая ударная армия. Офицерам, участвовавшим в этой операции, были выданы фотоснимки руководящего состава армии.
В одной из крестьянских изб немецкий патруль застал группу мужчин в гражданской одежде. Лицо одного из сидящих за столом показалось офицеру знакомым. Сличив его с фотоснимком, офицер схватился за пистолет и в этот момент услышал:
- Nicht schissen. Ich bin General Vlasov...
Вскоре после окончания войны в наших газетах было опубликовано коротенькое сообщение о казни группы предателей, в числе которых был назван и фашистский холуй Власов. Хорошо помню, что тогда ходила изустная молва об обстоятельствах захвата Власова. Рассказывали, что в самые последние дни войны, где-то в Чехословакии, в расположение наших войск явился перебежчик и обещал сообщить русскому командованию важные сведения, если ему сохранят жизнь. Получив гарантию безопасности, перебежчик назвал пункт и время сбора власовского штаба, который собирался на немецких танках перебраться в американскую зону.
Дальнейшее не представляло большой сложности. В назначенный час группа “немецких танков” в сопровождении “немецких” офицеров прибыла в условленное место. Нетерпеливо ожидавшие их власовцы поспешно погрузились со своими пожитками в машины. А через несколько минут их уже разгружали в расположении, увы, не американских, а наших войск...
Не знаю действительных обстоятельств захвата власовской группы, хотя, видимо, теперь не представляет труда выяснить их по архивным документам. Но мне не хочется расставаться именно с этой изустной версией. Уж ее-то не раскопаешь ни в каких архивах. А в ней так хорошо, в традиционном русском фольклорно-сказочном духе передана неизбежная судьба предательства...
А может быть все именно так и происходило в действительности...
Виктор Александрович Кузнецов
Мы прожили честную жизнь.
Поиску нужен свой центр.
Где ты, Миша?
Летопись "Снежного Десанта".
Встреча с Памятью
Мы приехали по зову сердца
"Сокровенное" Татьяна Курдюмова.
Спасибо за возвращенные имена.
"Таганай" - кузница кадров.
Дневник из "Долины смерти".
Чудо-чудное в природе.
