Контакте Тайны миус-фронта.
Черные бушлаты на белом снегу.
Первая военная зима на Южном фронте, несмотря на начало марта, не торопилась с отступлением на север. По утрам изменчивый ветер пригонял серо—свинцовые тучи и начинал сыпаться липкий лохматый снег. Ветер усиливался, кружил белые хлопья, укрывая саваном серые комочки, густо усеявшие низины вдоль миусских высот. Сотни и тысячи убитых солдат, уже истлевших, еще от отктябрьских и ноябрьских сражений, и подмороженных, павших в бесчисленных атаках и контратаках в зимние нескончаемые бои, устилали широкую нейтральную полосу по балкам Туркова, Джереганова, Копани. Нестрашные, издали похожие на осевшие под дождем и снегом копешки, стояли вдрызг разбитые танки, наши и немецкие, с сорванными башнями и ржавыми лентами траков. Разгулявшийся ветер быстро наметал вокруг глыб мертвого металла сугробы и так же быстро уносил прочь низкие рваные тучи. К обеду выглядывало уже по-весеннему яркое солнце, снег серел и таял. Раскисшая земля пудовыми комьями липла на валенки, сапоги и ботинки пополнения, устало бредущего из Ростова. К вечеру с моря опять наползали тучи, начинал сеять дождь вперемежку с ледяной крупой, а ночью подмораживало. Пронизывающий ветер тонко посвистывал через пулевые пробоины консервных банок, касок и гильз, навешанных на четыре ряда проволочных заграждений аккуратными немецкими саперами. Неуютное время на передовой. В раскисших, полных стылой жидкой грязи окопах, в сырых непротопленных землянках, где накатом служили вязанки камыша, присыпанного землей и снегом. Все деревянное, способное гореть в самодельных печурках и костерках, было давным-давно сожжено в жестокие зимние холода. Доски, плетни, деревья и кусты редких примиусских хуторов и сел превратились в дым вместе с телеграфными столбами и ящиками от мин и снарядов. Солдатам Южного фронта не хватало тепла.
1
Главком Юго-Западного направления маршал Тимошенко, ободренный зимними
успехами под Москвой и под Барвенково, где 57-я армия генерала Рябышева
вбила стокилометровый клин в немецкую оборону, решил в марте продолжить
наступление. Войска Юго-Западного фронта должны были от Волчанска нанести
удар на Харьков, до которого оставалось сорок километров, а Южный фронт
под Ростовом внезапным ударом 56-й армии отсечь немецкий выступ между
Матвеевым Курганом и Самбеком и освободить город Таганрог.
Поскольку глубина намечаемой операции была небольшой, около сорока километров, и по расчетам штабных стратегов должна была занять два-три дня, то и времени на подготовку отвели неделю. В последний день февраля Семен Константинович подписал директиву о проведении наступательной операции по разгрому покровско-таганрогской группировки противника и утвердил дату начала-пятое марта. Вероятно, бывший нарком обороны расчитывал восьмого марта, в Международный женский день преподнести товарищу Сталину подарок - освободить от врага известный город и порт. В Москве эту затею поддержали и выделили кое-какие резервы - только что сформированную танковую бригаду и 3-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора А.З.Акименко. Основу корпуса составили 2-я гвардейская дивизия (будущая знаменитая Таманская трижды орденоносная) и четыре отдельных морских стрелковых бригады, еще несколоченных и недовооруженных. Командование 56-й армии решило поддержать гвардейский корпус с флангов своими измотанными в боях дивизиями – 30-й Иркутской, 339-и Ростовской, 347-й Краснодарской – и 13-й курсантской бригадой. Наличие в ударной группе четырех дивизий и шести бригад, 260 орудий и 60 танков вселяло уверенность в успехе наступления, которое правда готовилось в страшной спешке и суматохе. Незамеченной немцами передислокация соединений вдоль фронта и смена частей на передовой не осталась , с высоких миусских круч внимательно обшаривающих через цейссовскую оптику вся глубина советской обороны отлично просматривалась. К намеченной дате подвезти боеприпасы и подтянуть войска не успели. С неохотой главком разрешил командующему фронтом генерал-лейтенанту Малиновскому перенести начало наступления на седьмое марта. Но густой туман сплошной пеленой затянул наши и вражеские позиции, делая совершенно невозможной артиллерийскую и авиационную подготовку и срок опять перенесли на утро восьмого марта. Правда, благодаря туману на исходный рубеж для атаки между хуторами Колесников и Бедновский удалось вывести три отдельных морских бригады пятитысячного состава каждая. Моряки, еще ни разу не бывавшие в боях, горели желанием дать «прикурить» фрицу, гнать его до самого Таганрога и утопить в Азовском море. Доставались заветные бескозырки, из-за растегнутых крючков бушлатов и шинелей выглядывали тельняшки - братишки были готовы одним броском смести немцев.
Поскольку глубина намечаемой операции была небольшой, около сорока километров, и по расчетам штабных стратегов должна была занять два-три дня, то и времени на подготовку отвели неделю. В последний день февраля Семен Константинович подписал директиву о проведении наступательной операции по разгрому покровско-таганрогской группировки противника и утвердил дату начала-пятое марта. Вероятно, бывший нарком обороны расчитывал восьмого марта, в Международный женский день преподнести товарищу Сталину подарок - освободить от врага известный город и порт. В Москве эту затею поддержали и выделили кое-какие резервы - только что сформированную танковую бригаду и 3-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора А.З.Акименко. Основу корпуса составили 2-я гвардейская дивизия (будущая знаменитая Таманская трижды орденоносная) и четыре отдельных морских стрелковых бригады, еще несколоченных и недовооруженных. Командование 56-й армии решило поддержать гвардейский корпус с флангов своими измотанными в боях дивизиями – 30-й Иркутской, 339-и Ростовской, 347-й Краснодарской – и 13-й курсантской бригадой. Наличие в ударной группе четырех дивизий и шести бригад, 260 орудий и 60 танков вселяло уверенность в успехе наступления, которое правда готовилось в страшной спешке и суматохе. Незамеченной немцами передислокация соединений вдоль фронта и смена частей на передовой не осталась , с высоких миусских круч внимательно обшаривающих через цейссовскую оптику вся глубина советской обороны отлично просматривалась. К намеченной дате подвезти боеприпасы и подтянуть войска не успели. С неохотой главком разрешил командующему фронтом генерал-лейтенанту Малиновскому перенести начало наступления на седьмое марта. Но густой туман сплошной пеленой затянул наши и вражеские позиции, делая совершенно невозможной артиллерийскую и авиационную подготовку и срок опять перенесли на утро восьмого марта. Правда, благодаря туману на исходный рубеж для атаки между хуторами Колесников и Бедновский удалось вывести три отдельных морских бригады пятитысячного состава каждая. Моряки, еще ни разу не бывавшие в боях, горели желанием дать «прикурить» фрицу, гнать его до самого Таганрога и утопить в Азовском море. Доставались заветные бескозырки, из-за растегнутых крючков бушлатов и шинелей выглядывали тельняшки - братишки были готовы одним броском смести немцев.
2
Утро восьмого марта было тихим, ясным. Слегка подморозило и солнце слепило искрами
снежного наста. После часовой артподготовки с завершающим залпом «катюш» пехота
поднялась в атаку. Танки опоздали и стрелки Ростовской, Иркутской и Краснодарской
дивизий короткими перебежками двинулись к проходам в минных полях и проволочном
заграждении. Моряки же 68-й и 76-й бригад тремя цепями, четко выделявшимися на
заснеженной примиусской лощине, во весь рост, с воплем «Полундра!» бросились
в атаку бегом. С окутанных пылью и дымом немецких позиций на миусских высотах
хлестнули свинцом неподавленые пулеметы, вспухли черные дымы минных разрывов.
Заградительный огонь отсек от моряков расчеты станковых пулеметов и минометов,противотанковых
ружей и орудий ПТО, связистов с катушками провода на спине. Пули и осколки выкашивали
целые взводы, но сдержать натиск смешавшихся в нестройные толпы атакующие батальоны
моряков не могли. Теряя десятками боевых товарищей, морские пехотинцы забросали
бушлатами «колючку», перемахнули через проволочные заграждения и достигли передней
немецкой траншеи. Захлопали гранаты. Вспыхнул беспощадный рукопашный бой. К полудню
группы моряков прорвались на западные скаты высот с отметками 105,7 и 101, штыками
и гранатами разметали артиллерийские и минометные позиции 420 -го пехотного полка
оберста Оппенлендлера. Почти пятьсот вражеских трупов осталось на этих высотах.
Казалось, еще рывок, еще чуть-чуть и оборона противника рухнет и рассыпется под
неудержимым натиском морской пехоты. Опытный командир 125-й Вюртембергской пехотной
дивизии генерал-лейтенант Шнеккенбургер чутко уловил этот момент и бросил в контратаку
все, что оказалось под руками - двенадцать танков и роту автоматчиков. Разбрасывая
комья земли и снега, танки выползли из балки Паровая и открыли огонь из пушек
и пулеметов. У морских пехотинцев, кроме винтовок и гранат, не было ничего против
крупповскбй брони. Роты ПТР и батареи «сорокапяток» вместе с минометчиками и
связистами остались на той стороне Миуса, в полутора километрах от взятых в кровавом
бою курганов. Смелость и бесстрашие моряков, участвующих в бою,шли рядом с обреченностью.
В порыве боя и в бессильной ярости стоя во весь рост, они в упор стреляли из
винтовок по смотровым щелям танков и гибли, скошенные пулеметными и автоматными
очередями, под гусеницами настигающих их стальных машин. Потери в батальонах
68-й и 76-й бригад были огромными. Почти все командиры выбыли, управления не
было. Уцелевшие моряки, отстреливаясь последними патронами, отходили назад, через
километровую пойменную лощину, сплошь покрытую телами их павших и раненых товарищей.
Лихая, тем более неподготовленная безрассудная атака необстрелянных, необученных
ближнему пехотному бою моряков завершилась фактическим истреблением двух стрелковых
бригад.
И девочки, не знавшие войны, идут дорогами солдат забытых…
Но девятого и десятого марта командующий 56-й армией генерал-майор В. Цыганов
с маниакальным упорством продолжал гнать в лобовые атаки ударную группу. Но ни
ввод в бой свежей 81-й морской и 13-и курсанте -кой бригад, ни сужение полосы
наступления не принесли успеха. Обескровленные роты, в которых оставалось по
десять-пятнадцать активных штыков, проползали триста-четыреста метров до проволочного
заграждения и минных полей и здесь их порыв гас под косоприцельным и кинжальным
огнем безотказных «МГ» и пристрелявших каждый метр немецких артиллеристов и минометчиков.
Всем стало ясно, что на этом участке немецкую оборону уже не прорвать. Свыше
пяти тысяч убитых и до десяти тысяч раненых и обмороженых бойцов и командиров
были самым веским доказательством. В селе Совет, в штабе армии на совещании командного
состава решили новый удар нанести южнее, между хутором Седовский и селом Курлацкое.
Сюда в течение трех суток стянули гвардейский корпус, наспех пополненный маршевыми
ротами, уцелевшие и отремонтированные танки 63-й бригады.
Четырнадцатого марта начался второй этап Таганрогской наступательной операции. После артподготовки и заключительного залпа «катюш» пехота трех стрелковых дивизий и четырех бригад поднялась в атаку с большой задержкой - сказалась острейшая нехватка командиров в звене взводрота-батальон, почти поголовно выбитых в предыдущие дни наступления. Эта задержка позволила немцам очухаться после артобстрела и открыть шквальный огонь из всего уцелевшего оружия. Наиболее эффективным оказался огонь минометных батарей, хорошо укрытых за обратными скатами высот. Трехминутными налетами по местам скопления нашей пехоты перед проволочными заграждениями минометчики наносили ей большие потери, заставляя уцелевших метаться по балке Копани в поисках укрытия. То тут, то там среди залегших цепей поднимались командиры и политруки, призывно потрясая пистолетом или автоматом, но снайперы и пулеметчики 213-го полка оберста Гицфельда из 73-й пехотной дивизии были начеку и быстро срезали смельчаков. Отчаянная атака пятнадцати танков 63-й бригады, уничтоживших вражеский опорный пункт на высоте 92,7, не была поддержана пехотой. К вечеру стрелки отползли на исходные рубежи. Не получилась и ночная атака. В батальонах 76-й бригады удалось собрать по десять-двенадцать бойцов. Чистка тылов - всех ездовых, повозочных, связистов, штабных работников дала еще восемьдесят человек, которых комбриг, капитан первого ранга Борис Николаевич Апостоли сам повел в атаку. Дважды реденькая цепочка стрелков поднималась для перебежки, но потеряв свыше тридцати человек убитыми и ранеными, вернулась ни с чем. Трижды только шестнадцатого марта атаковала высоту Безымянную 81-я отдельная морская стрелковая бригада, потеряв за два дня боя две тысячи триста пятьдесят воинов убитыми и ранеными. Семнадцатого марта ее пришлось отводить в тыл на переформирование. Командир бригады полковник береговой обороны А.И.Егоров за чужой идиотизм был отдан под суд военного трибунала, командование принял полковник П.К.Богданович. Сменилось командование и в 68-й бригаде, потерявшей две тысячи шестьсот двадцать девять моряков. Вместо капитана второго ранга Б.А.Иванова комбригом стал полковник А.Е.Шаповалов. К исходу 16 марта трехсуточный бой затих и части ударной группы 56-й армии стали приводить себя в порядок. Ни командующий армией генерал В.В.Цыганов, ни его вышестоящее начальство - генерал-лейтенант Р.Я.Малиновский и маршал С.К.Тимошенко не могли примириться с неудачей. Было решено предпринять еще одну, третью, попытку сокрушить Миус-фронт.
Четырнадцатого марта начался второй этап Таганрогской наступательной операции. После артподготовки и заключительного залпа «катюш» пехота трех стрелковых дивизий и четырех бригад поднялась в атаку с большой задержкой - сказалась острейшая нехватка командиров в звене взводрота-батальон, почти поголовно выбитых в предыдущие дни наступления. Эта задержка позволила немцам очухаться после артобстрела и открыть шквальный огонь из всего уцелевшего оружия. Наиболее эффективным оказался огонь минометных батарей, хорошо укрытых за обратными скатами высот. Трехминутными налетами по местам скопления нашей пехоты перед проволочными заграждениями минометчики наносили ей большие потери, заставляя уцелевших метаться по балке Копани в поисках укрытия. То тут, то там среди залегших цепей поднимались командиры и политруки, призывно потрясая пистолетом или автоматом, но снайперы и пулеметчики 213-го полка оберста Гицфельда из 73-й пехотной дивизии были начеку и быстро срезали смельчаков. Отчаянная атака пятнадцати танков 63-й бригады, уничтоживших вражеский опорный пункт на высоте 92,7, не была поддержана пехотой. К вечеру стрелки отползли на исходные рубежи. Не получилась и ночная атака. В батальонах 76-й бригады удалось собрать по десять-двенадцать бойцов. Чистка тылов - всех ездовых, повозочных, связистов, штабных работников дала еще восемьдесят человек, которых комбриг, капитан первого ранга Борис Николаевич Апостоли сам повел в атаку. Дважды реденькая цепочка стрелков поднималась для перебежки, но потеряв свыше тридцати человек убитыми и ранеными, вернулась ни с чем. Трижды только шестнадцатого марта атаковала высоту Безымянную 81-я отдельная морская стрелковая бригада, потеряв за два дня боя две тысячи триста пятьдесят воинов убитыми и ранеными. Семнадцатого марта ее пришлось отводить в тыл на переформирование. Командир бригады полковник береговой обороны А.И.Егоров за чужой идиотизм был отдан под суд военного трибунала, командование принял полковник П.К.Богданович. Сменилось командование и в 68-й бригаде, потерявшей две тысячи шестьсот двадцать девять моряков. Вместо капитана второго ранга Б.А.Иванова комбригом стал полковник А.Е.Шаповалов. К исходу 16 марта трехсуточный бой затих и части ударной группы 56-й армии стали приводить себя в порядок. Ни командующий армией генерал В.В.Цыганов, ни его вышестоящее начальство - генерал-лейтенант Р.Я.Малиновский и маршал С.К.Тимошенко не могли примириться с неудачей. Было решено предпринять еще одну, третью, попытку сокрушить Миус-фронт.
3
С 23 по 26 марта 1942 года ударная группа войск 56 — и армии проводила третий
этап Таганрогской наступательной операции. Главные усилия прилагались для захвата
ключевого опорного пункта противника на высоте 107,6, обозначенного на карте
как курган Соленый. Спешно пополненные 68-я, 76-я,-13-я бригады вместе с неутомимыми
гвардейцами 2-й стрелковой дивизии полковника К.П.Неверова с утра двадцать третьего
марта пошли в атаку через широкую и проклятую бойцами балку Копани. Стрелков
поддерживали две роты легких танков. Трое суток не утихал жестокий бой. Последний
резерв - свежая 102-я отдельная бригада полковника А.С.Захарченко, неся огромные
потери, ворвалась было на гребень кургана Соленый. Немцы немедленно организовали
контратаку, пустив с флангов две группы танков, по шесть—восемь машин, и автоматчиков.
Потеряв тысячу пятьсот семьдесят одного моряка, бригада откатилась на исходные
позиции. Следом отошли и соседние части, обескровленные до предела. Двадцать
восьмого марта войска ударной группы перешли к обороне на тех же рубежах, кото-рые
они занимали перед началом наступления. Тысячи погибших моряков и пехотинцев
остались навечно под кручами миусских высот. Таганрогская операция в марте сорок
второго осталась неизвестной страницей войны. Не любят вспоминать о ней и немногие
уцелевшие участники тех трагических боев. Слишков велики были жертвы. И нет в
том вины морских пехотинцев, для большинства из них тот бой стал первым и последним.
Они сделали все, что могли в тех условиях.
Честно и безыскусно сказал об этом поэт фронтовик Юрий Билаш в стихотворении «Неудачный бой»:
Мы идем и молчим, ни о чем говорить намне хочется...
Да и что говорить, если мы четверть часа назад
Положили у той, будь она трижды проклята, рощицы
Половину ребят. И каких, доложу вам, ребят !!!
Что там вышло не так, разберутся начальники сами.
Свое дело мы сделали. Нам приказано
было вперед - Мы — вперед !!!
А как шли ! Это надобно видеть своими глазами
Как пехота, царица полей, в наступленье в охотку идет.
Трижды мы выходили на ближний рубеж для атаки.
Трижды мы поднимались с раскатистым русским «Ура!!!»,
Но швыряла на землю разорванных цепей остатки
Возле самых траншей пулеметным огнем немчура.
И остались лежать тут и там бугорочками серыми
На нейтральной меже в посеченных шинелках тела...
Кто-то где-то ошибся. Что—то где—то не сделали.
А пехота все эти ошибки оплачивай кровью сполна.
Мы идем и молчим..
Спустя полвека лишь наметанный глаз обнаружит следы Миус-фронта на склонах курганов: канавки траншей, ямки блиндажей. Да еще старушки примиусских сел и хуторов помнят яркой детской памятью первые послевоенные жуткие вспаханные поля у хуторов Седовский, Копани, Коробкин, Колесников, поля, сплошь усеянные костями и человеческими черепами. На гребне высоты «Сто один» сияет нержавеющий сталью многометровый якорь - памятник морским пехотинцам. Их мужеству и геоизму, и чьему-то безрассудству и глупости...
В. Афанасенко
Честно и безыскусно сказал об этом поэт фронтовик Юрий Билаш в стихотворении «Неудачный бой»:
Мы идем и молчим, ни о чем говорить намне хочется...
Да и что говорить, если мы четверть часа назад
Положили у той, будь она трижды проклята, рощицы
Половину ребят. И каких, доложу вам, ребят !!!
Что там вышло не так, разберутся начальники сами.
Свое дело мы сделали. Нам приказано
было вперед - Мы — вперед !!!
А как шли ! Это надобно видеть своими глазами
Как пехота, царица полей, в наступленье в охотку идет.
Трижды мы выходили на ближний рубеж для атаки.
Трижды мы поднимались с раскатистым русским «Ура!!!»,
Но швыряла на землю разорванных цепей остатки
Возле самых траншей пулеметным огнем немчура.
И остались лежать тут и там бугорочками серыми
На нейтральной меже в посеченных шинелках тела...
Кто-то где-то ошибся. Что—то где—то не сделали.
А пехота все эти ошибки оплачивай кровью сполна.
Мы идем и молчим..
Спустя полвека лишь наметанный глаз обнаружит следы Миус-фронта на склонах курганов: канавки траншей, ямки блиндажей. Да еще старушки примиусских сел и хуторов помнят яркой детской памятью первые послевоенные жуткие вспаханные поля у хуторов Седовский, Копани, Коробкин, Колесников, поля, сплошь усеянные костями и человеческими черепами. На гребне высоты «Сто один» сияет нержавеющий сталью многометровый якорь - памятник морским пехотинцам. Их мужеству и геоизму, и чьему-то безрассудству и глупости...
В. Афанасенко
Неизвестное о 339-й Ростовской
Черные бушлаты на белом снегу
