Контакте №4 (41) Август 2002
Попрощаться с земляком.
Мы приехали в Вязьму под вечер. На перроне нас ждал добродушный, довольно представительный и немного застенчивый мужчина средних лет.
—Никитин Анатолий Иванович, заместитель главы администрации Холм-Жирковского района,— скороговоркой представился он перед тем, как пожать нам руки.
—Тёзка…— слегка удивились мы, потому что в составе нашей маленькой делегации из Республики Татарстан тоже был свой Анатолий Иванович, родной племянник красноармейца Захарова, чьи останки и смертный медальон всего месяц назад нашли на окраине лесной деревушки Федино смоленские поисковики.
Час езды на присланном за нами микроавтобусе прошёл за разговорами. Никитин охотно взял на себя роль добровольного гида и, приобщая нас к истории здешних мест, торопливо рассказывал нам о том, что в этих краях родился адмирал Нахимов, воевал против наполеоновских войск знаменитый партизан и поэт Денис Давыдов, а в селе Хмелита, мимо которого проезжала наша "газель", было родовое поместье Грибоедовых. Словом, мы быстро убедились в том, что попали в заповедник минувшего, прошлого, где оно отчасти ещё не исчезло, не кончилось и существует для людей нынешнего времени.
Едва ли не во всех хрониках войн с западными соседями Древней Руси, Московского княжества и Российского государства встречаются упоминания о смолянах, защищавших своё Отечество от чужеземных захватчиков. В отличие от населения большинства древнерусских земель они сумели отразить в тринадцатом веке нападение ордынцев хана Батыя и отстояли град Смоленск силой оружия. А в 1410 году отличились уже в войне против западных завоевателей — устояли против мощного натиска крестоносцев, переломили в 1410 году весь ход Грюнвальдской битвы, когда польско-литовские хоругви сначала дрогнули под напором рыцарей и ландскнехтов Тевтонского ордена, а потом, благодаря беспримерной стойкости трёх смоленских полков, смогли перегруппироваться и разгромить самого страшного на то время противника славянских государств в Восточной Европе.
Ровно сто девяносто лет назад жители Смоленской губернии, возмущённые нашествием "двунадесяти языков", начали народную войну против самой сильной армии мира под началом французского императора Наполеона Бонапарта. Летом 1812 года хорошо вооружённые, прекрасно обученные французские, немецкие, итальянские, польские дивизии и корпуса шли через эти земли на Восток, к Москве, веря в скорую победу над Россией. А уже в октябре-ноябре отступали по той же старой Смоленской дороге, теряя тысячи солдат и сотни офицеров в боях с регулярными русскими частями, ополченцами, партизанами, казаками атамана Платова, башкирскими, татарскими и калмыцкими конниками. Среди них были и тысячи уроженцев Казанской и Вятской губерний, с боями дошедших до Вильно, Варшавы, Лейпцига и Парижа. В истории они навеки останутся людьми, которые разгромили "непобедимые" корпуса маршалов Даву, Нея, Мюрата, генерала Ожеро, Евгения Богарне и других французских военачальников и подарили Европе сто лет относительно мирной жизни, когда малые войны и вооружённые конфликты не перерастали в большие.
Великой бедой для нашей страны стало нападение гитлеровских армий и их союзников в июне 1941 года. С 10 июля по 10 сентября шли тяжёлые сражения в районе Смоленска. Оборонявшие его солдаты и офицеры не позволили частям вермахта с ходу прорваться к нашей столице после побед в приграничных боях с советскими войсками.
Первое поражение немецких дивизий под Ельней произошло на смоленской земле.
Первой армией, с боями перешедшей границу фашистской Германии, командовал уроженец смоленской, вяземской земли — Герой Советского Союза генерал Курочкин. Но во временном промежутке между этими историческими совпадениями уместились три с лишним года самой кровавой войны в истории человечества…
Октябрь 1941-го… У деревни Федино держит оборону цепь мотострелков, врывшихся в землю за околицей. Немецкие асы умело и безжалостно бомбят избы и окопы солдат с небольшой высоты, расстреливают их пулемётными очередями на бреющем полёте. Несколько дней по всей округе идут бои с наступающими подразделениями вермахта. Когда они стихли, в село вернулись жители. Они увидели пепелища нескольких сгоревших домов, нашли тела убитых красноармейцев. Большую часть погибших похоронили на месте, засыпав землёй прямо в окопах, вырытых на высоту человеческого роста. Спустя шестьдесят лет здесь появились поисковики из Смоленского героико-патриотического центра "Долг", встретились со стариками и старухами, которые в войну были ещё детьми и потому особенно ярко, подробно запомнили события тех октябрьских дней. Так и узнали от них о пехотинцах, погребённых когда-то на поле боя. Потом провели Вахту Памяти при помощи и содействии администрации на удивление малолюдного Холм-Жирковского района. Нашли останки 128 бойцов. Фамилии нескольких из них смогли установить по бланкам смертных медальонов. Трое пехотинцев были призваны на фронт из Татарстана. Руководитель центра Нина Куликовских быстро связалась с Министерством по делам Молодёжи и спорту РТ, с поисковиками ОМО "Отечество". Вскоре им удалось найти родственников Петра Павловича Лаврова, 1912 года рождения, довоенного жителя деревни Бутлеровка бывшего Билярского района. Мать погибшего бойца умерла в 1980 году, жена его, устав ждать возвращения без вести пропавшего супруга, вышла замуж, начала семейную жизнь сызнова. Детей от первого брака у неё не было, поскольку поженились они только в предвоенную весну. Так что из близких родственников остались у Лаврова на сегодня — семидесятидвухлетний младший брат Иван Павлович да сёстры, да их дети. От имени всей семьи на похороны Петра было решено послать Анатолия Ивановича Лаврова, племянника убитого солдата, который появился на свет ровно через десять лет после смерти своего дяди. Поездку делегации Республики Татарстан организовали Министерство по делам молодёжи и спорту и поисковики объединения "Отечество" РТ. Пять человек, включая нашу съёмочную группу, быстро сошлись характерами и, пожалуй, даже сдружились. Оно и понятно - ехали всё-таки не в турпоездку, а по такому делу, смысл и значение которого не так легко уместить в рамки каких-то избитых эпитетов и определений.
Анатолий Иванович был старше любого из нас по возрасту. Кого на девять-десять, а кого и на двадцать пять лет. Но этой разницы мы практически не ощущали. В общем, всю дорогу держались и чувствовали себя почти ровесниками в самом лучшем смысле этого слова.
После часа быстрой езды по шоссе, мимо редких придорожных сёл, мимо реки Вязьма и великой реки Днепр поблизости от её истоков, наш микроавтобус приехал в посёлок Холм-Жирковский. Оставили вещи в поселковой гостинице и с поисковиками из центра «Долг» поехали в деревню Федино — увидеть своими глазами поле боя, где шестьдесят с лишним лет назад отдали в боях свои жизни Пётр Лавров и его однополчане.
— Солдата вашего вот в этом окопе нашли, — рассказывал нам поисковик, поэт и бард из Вязьмы Игорь Пронин. — Сидел он, сидя умер. Таким его и раскопали здесь. Лёша Сизов из Дорогобужа, который медальон Лаврова вашего нашёл, приедет завтра на захоронение. Подробно всё расскажет…
Пока ребята из центра "Долг" стояли с нами у раскопа, кто-то привёл из деревни хромого, но бравого старика-ветерана в дешёвеньких "хэбэшных" штанах, в изрядно заношенной майке поверх жилистого, кое-где посечённого осколками и пулями торса. Горласто, боевито заглушая своим голосом все прочие разговоры и реплики, Василий Иванович Толкачёв вспоминал вслух про людей из окрестных деревень, которые наспех, как придётся, хоронили тела погибших пехотинцев осенью сорок первого года, делая это по собственной воле или по приказу оккупантов.
—Много их набито было, много… В лесу везде лежали и в овраге, у реки там дальше, да и здесь вот тоже. И пленных гнали целыми колоннами. Картошка порченная, печёная из дома нашего лежала кучей . Достали её мы из погреба, когда дом сгорел после бомбёжки. Тянутся к ней солдаты наши-то, хотят хоть взять себе что-то поесть, а они им не дают. Прикладами их лупят, гады!.. Зло прям брало меня! Семнадцать лет мне было. Не призывной ещё, а всё равно ушёл потом я к нашим, в армию подался. Да-а. Уж там повоевал! С "максима", с пулемёта гадам этим шороху навёл, пока меня не ранили под городом Белым!
Из разговора с Василием Ивановичем вдруг узнали, что он полгода лежал в госпитале в далёком татарском городе Бугульме. Даже не верилось, что мир так тесен и судьба человека из глухой смоленской деревушки может быть так близко связана с твоей малой родиной.
—А из этой Бугульмы у нас ещё солдат был, — вдруг вспомнили к слову и к месту две старушки, общаясь с казанским поисковиком, ветераном "Снежного десанта" механико-математического факультета КГУ Рафиком Салахиевым. — Приполз к нам у баню раненый, полежал и помер. Мы его схоронили, а медальон-то сберегли. После войны послали родным. Лет десять назад они сюда приезжали. Памятник ему вон там поставили...
Рафик внимательно выслушал пожилых женщин, почти дословно записал их рассказ в свой блокнот, пересказал его нам и опять заставил поразиться услышанному.
Руководитель делегации Александр Максимов помог Анатолию Ивановичу Лаврову набрать в носовой платок земли с места гибели дяди, завязал края платка двумя узлами и осторожно положил этот маленький свёрток в полиэтиленовый пакет. Эту землю племянник погибшего бойца решил отвезти на могилу его матери, которая чуть ли не до самой смерти надеялась, что её сын Петя вернётся домой из плена или откуда-нибудь с чужбины, куда его забросила в войну злая судьба…
Потом мы скопом пошли ко въезду в село, к памятнику земляка-красноармейца, умершего на руках у деревенских девчонок, которые за десятки прожитых послевоенных лет превратились в глубоких, слабых здоровьем старушек, что шагали рядом с нами краем поля.
Под большой елью с толстым стволом и высокой раскидистой берёзой вросла в землю стальная самодельная "пирамидка" с прямоугольной табличкой из нержавеющей стали. На ней были выбиты тринадцать букв и четыре цифры — "Михайлов Василий 1907-1941". Мы зашли сюда на минуту-другую, чтобы постоять у ограды одинокой могилы и попрощаться с тобой, земляк...
Наутро посёлок хоронил сто двадцать восемь безвестных героев. Гроб с останками Петра Павловича Лаврова везли отдельно от остальных, на орудийном лафете. По православным канонам убиенных отпели в стенах небольшой церкви и через весь посёлок медленно повезли на братское кладбище. Сотни людей шли следом сплошной и плотной толпой. Казалось бы, нам приходилось видеть десятки подобных процессий и траурных церемоний, но ни одна из них не была похожа на другую. Много необычного, особенного было и в нынешней, в той, что происходила на наших глазах. Событие взволновало людей не на шутку. Впервые в районе прошла Вахта Памяти, впервые здесь предавали земле останки солдат, найденные смоленскими поисковиками. Раньше люди видели нечто подобное только в телевизионных репортажах из других районов и областей, где тоже когда-то шли бои и гибли за свою страну солдаты. Теперь это случилось у них.
—Не в последний раз — говорили нам жители посёлка и смоленские поисковики. — Не в последний, уж вы поверьте…
Дорогие воспитанники вoенно-спортивных клубов.
Слет неравнодушных.
Наша память.
Попрощаться с земляком.
Немного про то, что было в военно - спортивной смене.
Безнен Тарих.
Сталинградская оборонительная операция.
