Контакте №2 (16) Май 1997
Если не мы, то кто же?
Ж. Садыков
рошел год, который, если судить по долинным меркам, исчисляется двумя походами, а ныне составляет 365 дней - от газеты до газеты. Хорошим получилось то событие, которое встряхнуло “живые” еще десанты 23 февраля минувшего года - два конкурса: агитбригад и газет. Чем-то старым, добрым, хорошо забытым повеяло на тех, кто помнит славное время расцвета движения “Снежных десантов”. Если честно, то хотелось бы верить, что это будет не “разовая” акция, проводимая по инерции после событий, посвященных празднованию 50-летия Победы.
Почему? Просто столько помнится благих начинаний так более раза и не востребованных: работа на трассе, зимний поход с целью сбора и издания солдатских писем, работы по погибшим и захороненным в госпиталях Казани...
Чем для нас стали те два конкурса-состязания? По-моему, в большей степени заявкой на то, что “жив еще курилка”, и помимо походов в Долину Смерти мы в состоянии на что-то большее, если, конечно, захотеть. Однако, по большому счету не хочется. Оказывается, что работа в межсезонье (от Долины до Долины) не оживилась, не поднялась на сколько-нибудь новый уровень. Трудно определить цель, увидеть конкретный результат своей деятельности, получить какое-либо осязаемое удовлетворение. Поэтому и кажется, что движение “десантов” как бы по инерции продолжает славное былое величие “Снежных десантов” КГУ и КГПИ, которое даже во времена максимального подъема сталкивалось с той же проблемой - зачем мы все это делаем. Готов рассмотреть и обсудить возражения от редакции Книги Памяти, где наряду с работой по увековечению памяти (издание Книги Памяти) шел и поиск пропавших без вести, и работа по легиону “Идель-Урал” - своего рода реабилитация части военнопленных.
Не хочется в цепи этих направлений деятельности рассматривать Фонд “Отечество”, благодаря которому “Снежные десанты” переродились в поисковые долинные отряды, точнее завершили этот процесс. Еще раньше, в конце 80-х стало ясно, что “Снежные десанты” смогут выжить за счет Долины Смерти - совсем недавно появившемуся направлению работы - которое давало ответ на вопрос - зачем. Если по порядку, то с Книгой Памяти, как нам кажется, мы опоздали, как минимум, на два десятка лет, и теперь, наряду с чисто поисковыми трудностями, мы вновь сталкиваемся с вопросом - зачем (точнее - кому она сейчас нужна). Порою до смешного доходит: факт из всероссийской газеты “Труд” - одного ветерана войны трижды “похоронили” - сначала дважды в 1943-м, когда он “погиб” при форсировании Днепра и был захоронен в братской могиле в г.Кривой Рог, а потом, совсем недавно, в 1996-м, благодаря местной Книге Памяти, которая опубликовала списки по непроверенным данным. Боюсь ошибиться, но насколько мне помнится, идею редакции “Книги” мы взяли из Польши, где такая была издана намного раньше - еще в 70-е годы. И здесь вряд ли можно оправдаться, сказав, что лучше поздно, чем никогда. Вот уж не знаю, что хорошего в том, что вы пришли на перрон вокзала, откуда давно ушел поезд. В нашем случае - добились признания “пропавших без вести” считать погибшими на фронтах Великой Отечественной, так и не сумев установить истинную судьбу Защитника Отечества. А я так понимаю - именно этого от нас хотели сотни и тысячи тех, кто обращался в “Книгу” с просьбой разыскать ...
Поиск пропавших без вести - очень трудная и сложная задача, главным образом, потому, что все запутано в наших военных комиссариатах и архивах. Вспомните те, кто ходил по РВК в зимних походах - сколько проходило через наши руки карточек погибших без данных о родственниках и месте рождения или призыва. Смотришь - вот он солдат, здесь, в братской могиле захоронен и числится пропавшим без вести лишь потому, что мы не знаем кому об этом сообщить; вспомните, сколько раз в ходе операции “Письмо” мы сообщали родственникам-землякам и получали письма-благодарности с извещением: а мы до сих пор не знали, где он - отец, сын, брат, дед - похоронен; вспомните и вдумайтесь - по операции “Письмо” посыпались письма по данным карточки погибшего, где находился адрес родственников - а таких карточек было меньше половины, т.е. более половины похороненных в братских могилах - пропавшие без вести. Как мы ведем поиск пропавших без вести, если к нам обращаются родные? Технология мало изменилась за 10-20 лет наших, очень малоэффективных поисков (на моей памяти за 5 лет работы в “Снежном десанте” истфака КГУ мы смогли отыскать лишь одного пропавшего без вести - и это в то время, когда работали по полной программе как военно-патриотическая организация). Задумайтесь еще по одному поводу: неужели при современных условиях невозможно создать единый банк данных на “всесоюзном” государственном уровне и выяснить все. Конечно, можно, но, похоже, мало кому это нужно. Даже не думаю, что отечественная наука не в состоянии разработать технологию еще одного поиска - поиска останков в Долине Смерти. Согласитесь, что многим из нас приходила в голову мысль о том, что можно создать “искатель”, который мог бы обнаруживать останки человека. Если это было бы в интересах государства, он был бы давно создан. Так же легко могла быть разрешена и работа по легионерам - научно, хотя бы на основе исследования данных КГБ о военнопленных. Любой историк в состоянии разрешить те вопросы, что поднимаются в журналистских расследованиях по страницам газет и журналов.
Мне вовсе не хочется доказать, что вся наша работа не имеет
смысла. Очевидно другое - отсутствие профессионализма. Точнее
- низкий его уровень и малая
эффективность нашего труда. И здесь как нельзя кстати вспоминается
разговор с Володей Трошиным,
командиром “Столбищ”:
- Сколько ты еще будешь ходить в Долину? Может, хватит уже? - спросил
я его.
- Женя, если не мы, то кто это будет делать?
Действительно, несколько банально, но если не мы, то кто же? И в связи с этим хотелось бы обратиться к майскому походу 1996 года и статье Самига Халиуллина в “Отечестве”. Многие, вероятно, помнят, что он писал по возвращении об итогах работы, осуждая часть отрядов, которые ушли с трассы.
Небольшая предыстория. После конкурса газет и агиток удалось поговорить с Вадимом Колесовым о перспективах работы в майском походе в Долину и выяснить, что Фонд видит решение проблемы в следующем: отряды, постоянно работающие в одном месте и не желающие с ним расставаться, вправе “не отвлекаться” на трассу. Это право они заслужили “преданностью”: кто-то - “подкове”, кто-то - Полисти, кто-то - ЛЭП, кто-то - Южной или Северной дороге. Однако, в мае всех отправили на трассу, и вся “подкова” оказалась на новом месте. Как потом стало известно - там, где уже ранее искали другие и 4-5 отрядов в течение четырех дней ходили практически впустую, и в штабе были приятно удивлены, что смогли все-таки найти (за истфак могу сказать: подняли 4 человека). Мы выполняли государственное задание и могли доказать свою значимость - так нам говорили. Зачем и кому? Трасса не пройдет по останкам солдат... Если бы государство поставило своей целью именно этот критерий, то и нужен был бы государственный подход, а не единовременная акция, напрочь забытая после мая и не востребованная в августе. Наши отряды ушли с трассы и за оставшиеся дни короткого майского похода на другом месте подняли более полсотни солдат, нашли 6 медальонов. А в августе, предоставленные полностью самим себе и оставшись практически безо всякой помощи, на старых местах подняли, говоря лишь об отряде историков, более 50 человек и нашли 6 медальонов, установили 2 фамилии...
“Отрицательный результат - это тоже результат”. Если не ошибаюсь, именно так говорит М.Черепанов. Трудно мне с ним согласиться и трудно поднять народ на работу бестолковую. Трудно и, вероятно, не нужно работать там, где поиск не идет, без надежды найти в другом месте, вдали от трассы. Кому это нужно? Кто оказался честнее в том мае? Вероятно, каждый прав по-своему, поскольку решает самостоятельно - зачем он в “десанте”, в Долине.
И последнее. Не секрет, что сложная задача ставится перед отрядом, стремящимся выбраться в зимний поход: что можно взять в качестве темы изучения, цели работы, помимо Книги Памяти (разумеется, это - не включая финансовые проблемы). Если же вспомнить, что когда-то мы изучали историю Великой Отечественной войны, а сейчас “страшно далеки” от войны, то закрадывается одна идея. Почитайте Виктора Суворова “Ледокол”, “День-М”, “Последняя республика”. Поспрашивайте об этом у ветеранов войны, у очевидцев. Поработайте в Государственном архиве РТ, где рассекречены документы КГБ о военнопленных, взгляните на историю 40-х с другой точки зрения, почему-то так непохожей на официальную (надеюсь, ее-то вы уже знаете). Узнайте правду, историю своего народа, убедитесь, что
НАРОД, НЕ ЗНАЮЩИЙ
СВОЕГО ПРОШЛОГО,
ЛИШЕН БУДУЩЕГО.
Hу, что с того.
Память - в сердце.
9 Мая - День Победы.
Поход Завершен.
Музей начинает работу.
Что для меня Долина?
Если не мы, то кто же?
После экспедиции.
Начинаем поиск.
Живая история.
Поиск.
День, когда "орлица закрыла солнце..."
Спасибо за поддержку!
