Контакте №1 (76) Февраль 2011
АТАКИ ЯРОСТНЫЕ ТЕ...
Уважаемые читатели!
Продолжаем знакомить вас с методической и мемуарной литературой из библиотеки Информационно-поискового центра «Отечество» по нашей поисковой и патриотической деятельности.
Книга «Я был на той войне великой / Великая Отечественная война в памяти и размышлениях татарстанцев» издана Татарским книжным издательством в 2005 году, авторы-составители: П.П.Лебедев, В.М.Даутов.
Публикуем из этой книги статью Петра Павловича Лебедева о пехотной атаке, посвящаем ее всем солдатам.
Главное дело на войне - бой. А вершина боя, его кульминация - атака. Пожалуй, именно в этих нескольких десятках минут на пространстве в какие-нибудь десятки или сотни метров сосредоточен весь неимоверный груз войны, ее зловещая сущность. Пехотная атака и в знаменитом на весь мир сражении, и в бою «местного значения» за высотку или хуторок в степи - все та же атака. Только и разница, что артиллерийская поддержка там пожиже, наград выделяют скупее, и не издает благодарственных приказов товарищ Сталин по случаю успеха. А между тем, если подсчитать, то наибольшая доля солдатской крови за войну пролита, наверное, именно в этих боях незнаменитых. Теперь участников пехотных атак осталось единицы. Своими воспоминаниями они делятся неохотно. О чем вспоминать-то? Обычное солдатское дело. В других армиях (в том числе и немецкой) был специальный знак участника атаки, очень почетный, кстати. У нас его не было. Солдатская кровь невысоко ценилась.
Я был артиллеристом пехотной артиллерии (официально она называлась войсковой), обязанной, как говорилось тогда, «поддерживать пехоту огнем и колесами». Непосредственно в атаке не участвовал, но видел ее вблизи и в какой-то мере ощутил на себе ее смертельную тяжесть. Думаю, что имею право рассказать о ней, какой запомнилась и по тому, что узнал от истинных пехотинцев - главных героев войны. (При написании статьи использованы беседы автора с участниками атак Николаем Волковым, Анатолием Концевым, Алексеем Зубулиным, Василием Ларионовым.)
Последними о предстоящей атаке узнают в роте. Иногда за пару часов. А готовят наступление долго. Особенно если оно крупное. При этом в глубокой тайне. Штабы планируют, составляют множество документов, командиры разных уровней согласовывают свои действия по этапам будущего боя. В роте о том, конечно, не знают и не должны знать. Хотя по разным признакам догадываются. В большем количестве, чем обычно, прибывает пополнение. Земляки-артиллеристы доверительно рассказывают, что подвезли им необычно много снарядов. А в дивизионной газетке что-то стали много писать об ...обороне.
Решающего часа ждут с чувством смешанным. С одной стороны, без наступления, понятное дело, врага не одолеешь, а значит, и войну не окончишь, а с другой - в наступлении и потери будут куда больше, чем в спокойной обороне. К тому же и покидать хорошо обжитые блиндажи, нарушать враз какой-никакой фронтовой быт и на многие дни выходить в чистое поле, да еще если зимой, - тоже небольшое удовольствие. Для молодых ребят наступление - все же интересное дело, что ни говори, а приключение. Да и надоело до чертиков «крепить оборону» в бесконечных изнурительных окопных работах, смысла которых не видишь. Кто постарше да опытней, больше о неизбежных опасностях задумывается. К командиру своему присматриваются - каков он будет в деле? Известно ведь, что после первой атаки порой и половины роты не остается.
Наступление начинается с атаки. Обычно она назначалась на раннее утро, чтобы запаса светлого времени на бой хватило.
Ночь накануне проходит во множестве забот. Получают патроны, ручные и противотанковые гранаты, сухой паек... Надо оружие проверить и повыбрасывать из вещмешка все ненужное в бою барахло - в атаке каждый лишний килограмм пудом обернется. На письмо перед боем времени не хватает, да и что толку, если через пару часов тебя, может быть, и в живых не будет, и письмо придет от покойника.
У ротного свои заботы. Чтобы все враз из окопа выскочили, друг дружку огнем прикрывали. С комбатом связь не потерять. Не заплутаться на незнакомой местности. А главное - не залегли бы «славяне» под огнем, не достигнув вражеских позиций. Во второй раз поднимать будет трудно.
Приходит замполит батальона или из полка политическое начальство. Те больше о морально-боевом духе заботятся: кому «за Родину, за Сталина» перед броском кричать для воодушевления бойцов. Перед большим наступлением объявляется обычно приказ-обращение военного совета. Во вторых эшелонах и на огневых позициях артиллерии проводят даже что-то похожее на митинги. Главным образом для того, чтобы можно было потом доложить вышестоящему начальству в политдонесении о высоком морально-политическом духе бойцов и «проделанной работе».
В роте на переднем крае об этом не может быть и речи. Здесь важнее, чтобы вовремя был доставлен завтрак, а с ним и непременные в этом случае «сто грамм». В обороне водочное довольствие не всегда выдавалось. Перед атакой без этого средства воодушевления не обходилось. Правда, старшие по возрасту бойцы часто воздерживались - известно ведь, что для солдата под хмельком опасности в бою больше, чем для трезвого. Ну а молодежь обычно с этими соображениями «отцов» мало считалась.
Перед самой атакой - артиллерийская подготовка. Иногда подлиннее, а иногда одним артиллерийским налетом ограничивались.
Артиллерии в общем-то хватало, а вот снарядов чаще всего в обрез (если не в «историческом» сражении, где на боеприпасы не скупились). Артиллерийскую подготовку во вторую половину войны было принято начинать залпом «катюш». Им же и завершать. Впечатление, конечно, сильное. Было в этом что-то даже торжественное, праздничное. Только то плохо, что иной раз часть залпа приходилась по нашему переднему краю. Объясняли этот казус «законом рассеивания». Научный факт, ничего не поделаешь.
В назначенное время где-то в стороне командного пункта батальона взвиваются сигнальные ракеты. Значит пора, ребята! Вперед, в атаку! Используя подготовленные заранее в окопах штурмовые уступы, бойцы выскакивают в чистое поле навстречу пулеметному огню противника, плотным разрывам мин, заградительному огню артиллерии, запрятанным врагом противопехотным минам-прыгунам. Все против него, солдата. Оказывается, даже при сильной артподготовке остаются непораженные огневые точки противника. А каждый сохранившийся пулемет становится грозной опасностью. Надежда на артиллеристов, прежде всего на своих батальонных и полковых. Они перетаскивают свои «сорокапятки» почти вровень с первой линией атакующих. Часто рядом с ними перемещаются и более тяжелые пушки дивизионной артиллерии - 76-миллиметровые орудия, известные как Зис-3. Хорошо еще, коль сухо, а если в грязь или зимой... Им, артиллеристам, опасность ничуть не меньшая, чем пехоте. К тому же не укроешься под огнем. Стрелять надо. Ох трудно быть «богом»!
Шипят вокруг мины маленьких ротных минометов. Их у немцев до черта. Сама мина крохотная, всего пять сантиметров в поперечнике. Но их целый рой. В открытом поле - чем от них прикрыться? Рвутся вокруг мины и потяжелее.
Вперед, вперед, вперед!.. Не нужны никакие призывы и лозунги. Лишь бы достичь первой траншеи противника. Что там ждет? Да не все ли равно? Только бы закончилось это бесконечное поле атаки, этот сумасшедший бег среди торжествующей вокруг смерти.
Иногда атака заканчивалась рукопашной схваткой в первой траншее. Чаще противник заранее перемещался по ходам сообщения на тыловые позиции, и тогда его снова приходилось атаковать. Если немцам угрожало окружение, продержавшись до ночи, они отходили в глубину своей обороны, а мы начинали преследовать. Впрочем, от «волка» (так мы под конец войны стали называть меж собой врага) всего можно ожидать. Умеет, сволочь, воевать. Особенно опасен в неожиданной контратаке.
Не всегда наша атака завершалась успехом. Тогда ее повторяли. Иногда неоднократно, бывало, и в течение нескольких дней. И каждый раз все с большими потерями.
Говорят: жизнь прожить - не поле перейти. А в поле атаки, считай, вся жизнь уложится. Зловещую картину представляет собой это поле после того, как прошли его пехотинцы. Раненых все-таки удавалось отправлять в тыл. До убитых очередь дойдет позже. Повсюду брошенные в горячке атаки вещмешки, шинели, попадаются и винтовки. В начале войны бывали противогазы на случай химической войны (потом их стали возить в ротной повозке или батальонном обозе). И сплошь, как оспины, следы разрывов мин - выкошенные осколками проплешины. Знак смерти. Просто дивишься, как мог кто-то выжить здесь...
И вот уже «исход дня». Тот самый, о котором в боевом приказе, полученном утром, сказано: «...и к исходу дня овладеть...».
Исход дня. В строевой части полка снимают с довольствия убитых и раненых, печатают на раздрызганной машинке стандартные тексты похоронок: «...верный долгу... погиб смертью храбрых...»
На кого-то заполняют бланки наградных листов, называемых почему-то по-старинному - реляциями.
Телефонные провода забиты докладами командиров батальонов. Один куда-то «вышел», другой чего-то «достиг», третий за что-то «зацепился»... И уже тянется по обочинам дорог в батальоны пополнение. Скрипят повозки, разбрасывая по дороге раскаленные угли, разыскивают свои роты батальонные кухни.
Затурканный и немцами, и своим начальством ротный думает, что бы написать в боевом донесении, подсчитывает, сколько осталось у него «славян», «цинков» с патронами, надеясь про себя, что немец ночью уйдет все-таки сам. А в штабе готовят новый приказ с теми же привычными словами: «...и к исходу дня...».
Поздравляем с праздником защитников Отечества!
Зимний молодёжный Марш Памяти - 2011.(Евгения Ларионова). По страницам вестников Маршей.
Новости.
О жизни наших отрядов - Камаз.
О жизни наших отрядов - Нефтехимик.
Герои не умирают, они бессмертны.(Дмитрий Юдин)
Уходили, обещав вернуться.
Один из первых военных кавалеров.
Художник, романтик, воин.
Атаки яростные те.(Петр Лебедев)
