Контакте №4 (18) Октябрь 1997.
На войне суровые законы.
Вера Дмитриевна Винокурова с сыном, внуком и правнуком.
Это он в роковом 41-м до последнего патрона оборонял пограничный рубеж. Это он бился до последнего, и ему выпала горькая судьба погибнуть так, что некому было рассказать об этом.
Это его мать-старушка или жена достает украдкой от родных желтую, истертую на сгибах бумажку и читает все эти годы слова:”Пропал без вести”. Читает и плачет, но все еще надеется: а вдруг откроется дверь и он войдет молодой, веселый и красивый, каким помнит она его все эти годы... Надеется, хотя и понимает, что ждать уже нечего, что был бы жив, так уж вернулся бы. Все понимает, но будет ждать до последнего своего часа, ибо оставлена надежда этими казенными словами - “пропал без вести”.
И тоже тайком, теперь уже от старших, чтобы не бередить душу воспоминаниями, сын или внук, а теперь и правнук, пишет в Министерство обороны, в Архив, военкомат. И получает в ответ уже знакомые слова: “пропал без вести”.
В конце февраля 1996 года наша зеленодольская группа “Поиск” работала в Центральном Архиве Министерства обороны в г.Подольске Московской области. Я занимался поиском своего деда. Больше сотни томов пришлось просмотреть, все было тщетно. И только в предпоследний день, когда мне разрешили прочитать документы Военной прокуратуры 250-ой дивизии, я нашел нить. Мой дед все-таки дошел до своих, но на войне суровые законы...
Читаю приказ 052 по 315-ой отдельной штрафной роте 22-й армии Второго Прибалтийского фронта:
1. “В период наступательных боев за период с 23 августа по 31 августа 1944 года погибли смерьтю храбрых в борьбе с немецкими захватчиками нижеследующие товарищи (7 человек).
2. В боях с немецкими захватчиками за Социалистическую Родину получившие ранения были эвакуированы в госпиталь через 415-ый медсанбат. Это нижеследующие товарищи (15 человек)”.
В последнем списке оказался Винокуров А.И. В списке раненых 415-го медсанбата он в живых уже не значился.
Здравствуй, родная Вера!
Ты, конечно, уже считаешь, что я не жив. Я попал в плен 5 октября 1941 года, с тех пор три рaза пытался бежать, - все неудачно, но наконец-то все-таки побег удался.
Ой, Вера, что мне пришлось пережить у немцев, этого нельзя передать никакими словами. Я не знаю, как остался живой. Нет тех издевательств, какие бы к нам не применяли. Доходило до того, что стреляли в людей, в пленных ради удовольствия. Вера-Вера, я видел своими глазами, как в лагере ели мертвых людей, как просили, чтобы их застрелили, только бы избавиться от такой жизни. Очень часто люди сходили с ума, сами вешались. Веруня, все это германский плен. Я уже не говорю о том, что палками бьют за каждый пустяк - это было обычное явление. Ну ладно, я уже, кажется, слишком занялся собой. В общем, мне пособила выбраться из лагеря одна женщина, и я вышел почти слепой.
В другом письме опишу больше свои злоключения. Хотел бы только знать, что с тобой, моя голубка, и с нашими ребятками, живы ли все, или, может быть, уже нет кого. Как Ритка, Лена, Люля, Катюша? Вера, я не смогу себе представить, что увижу вас, не знаю, выдержит ли мое сердце такой радости! Ты не можешь себе представить, какое у меня сейчас настроение, когда я пишу к вам. Как живет мать, Сашка с ребятками? Что произошло за эти три года?
Веруня, береги детей и себя, это для меня самый большой и ценный подарок от жизни. Я живу и жил эти три года и боролся со всеми трудностями и знал, что награда для меня впереди, и эта награда -встреча с вами, мои родные. Целую всех крепко.
Алексей Винокуров.
По тому адресу, который на конверте, письма не пиши. Адрес укажу потом.
Что же это был за поход?..
Берлин, 22 июня 1941 г.
Поисковая работа - лучшая школа жизни.
Солдатский медальон.
Мы ищем на земле ровесников следы...
Клубу "Дзержинец" - 10 лет.
На войне суровые законы.
Молодежь и армия.
Архивно-исторический кружок при клубе "Долина".
Матрос с крейсера "Память Азова".
Книга фронтовых писем.
