Мы в соцсетях: Контакте

Издательство "Отечество"


История медицинского обеспечения военных городков Суслонгер и Сурок в 1941–1946 годы


ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

В древней христианской литературе приводится история о четырех всадниках Апокалипсиса. Это — Завоеватель, Война, Голод и Смерть.

Персонажи-всадники появляются строго друг за другом, наделенные невиданной силой, несущие в мир хаос и разрушения. Вторая Мировая война со всей беспощадностью показала все эти возможные несчастия для человечества.

 

Суммируя количество умерших в учебных частях Суслонгера и Сурка на основании таблиц №№ 1—5, вырисовывается следующая обобщающая таблица (включая военнослужащих, погибших при пожаре в Кундыше 20 ноября 1943 года).

Таблица 6.

Годы

Месяцы

Всего

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

1941

 

 

 

 

 

–

–

–

2

10

25

33

70

1942

33

73

42

34

36

49

22

32

29

39

65

59

513

1943

50

52

54

49

40

50

35

37

38

29

8

19

461

1944

21

22

32

19

21

34

8

21

10

9

15

14

226

1945

29

21

29

14

14

11

15

17

20

5

6

2

183

1946

–

1

–

1

–

 

 

 

 

 

 

 

2

Дата смерти не указана

3

Всего

1458 человек

К общему числу 1458 можно добавить 523 человека, умерших в лазаретах учебных полков в 1941–1943 годах. Сведения о них были выписаны из приложений к отчетам медслужб подразделений 31 и 46 ЗСБР о движении раненых и больных, заболеваемости и смертности личного состава в фондах Санитарного управления Московского округа в ЦАМО РФ. В этих неполных списках учтены: в 1941 году 39, в 1942-м — 128, в 1943‑м — 356 человек.  Подробнее об источниках данных и алфавитный список умерших см. в приложении 6.

 

Тема смертности в запасных и учебных частях РККА является одной из наименее изученных в историографии Великой Отечественной войны. Документы, способные в полной мере раскрыть причины и масштабы данного вопроса, по прежнему не доступны широкому кругу исследователей. Работая с документами в архивах, беседуя с людьми, изучая публикации, освещающие в той или иной степени трагическую историю Суслонгерских военных лагерей во время Великой Отечественной войны, я стремился выяснить правду и причину этих кошмаров, голода и гибели военнослужащих не на фронте, а фактически в глубоком тылу, где не рвались снаряды и не свистели пули. На мой взгляд, здесь очевидна вина прежде всего руководства военного округа, командования дивизии, бригад, полков, допустивших серьезнейшие упущения, порой граничащие с преступлением, в деле наведения уставного порядка в частях и подразделениях, начиная со строжайшего соблюдения распорядка дня, обеспечения личного состава положенными нормами питания и обмундирования. И что еще не менее важно — создания и соблюдения человеческих условий быта, медицинского обеспечения частей, нормальной работы медслужб полков и соединения.

Изучение документов показывает, что медицинское обеспечение учебных лагерей Сурок и Суслонгер было организовано в начале войны очень плохо. Созданное в августе 1941 года на ст. Суслонгер лагерное отделение Казанского военного госпиталя № 361 и терапевтическое отделение расположенного в д.Кожла-Сола эвакогоспиталя № 3071 не могли обеспечить нуждающихся в медицинской помощи в этих нечеловеческих условиях размещения личного состава. Командование Военного округа не смогло вовремя отреагировать на создавшееся положение.

Нельзя сказать, что на положение в запасных частях командование Красной Армии не обращало внимания. Еще 19 июля 1941 года заместителем Народного комиссара обороны СССР был издан приказ № 0237 «О результатах проверки хода формирования запасных частей», отмечавший низкую материальную обеспеченность запасных частей, отвлечение от боевой подготовки большого количества личного состава на внутренние наряды и работы. Приказ обязывал командующих округами не менее одного раза, а командиров запасных бригад не менее двух раз в месяц лично проверять организацию и методику проведения занятий в запасных частях и оказывать им практическую помощь. Приказ НКО о результатах проверки учебных и запасных стрелковых бригад и полков № 0782 от 3 октября 1942 года также указал на серьезные недостатки в работе учебных и запасных частей, при проверке Главным управлением формирования и укомплектования войск Красной Армии было обнаружено много неорганизованности и чрезвычайных происшествий, выходы бойцов на занятия в своей одежде из-за недостатка обмундирования и обуви, неудовлетворительное питание бойцов. В приказе требовалось запретить массовый контролируемый отрыв личного состава от боевой подготовки, виновных в срыве снабжения продовольствием предписывалось привлекать к судебной ответственности.

Великая Отечественная война стала тяжким испытанием для всего нашего народа, что несомненно. Но всегда ли эти тяготы и лишения были столь неизбежными? На примере истории Суслонгерских военных лагерей можно утверждать, что порой они носили искусственно вызванный характер, были следствием неуёмного стремления отдельных должностных лиц к наживе, обогащению за счет здоровья и даже жизни других. И самое отвратительное в этом то, что совершались такие преступления в военное время, когда Отечество находилось в смертельной опасности и нуждалось в защитниках. О какой уж тут морали и нравственности можно вести речь? Злоупотребления в Суслонгере, продолжались в течение всей войны. Лишь после приезда из Москвы комиссии под руководством Ворошилова было временное улучшение, на столах появился нормальный хлеб, улучшилось питание курсантов, их стали осматривать врачи. Выходит, дело было вовсе не в плохом снабжении или вредительстве, а в банальном воровстве? Подтверждает это и Гайфутдин Бадриевич Насыбуллин, чьё свидетельство приведено выше. Когда уже после войны он встретил бывшего начальника хлебопекарни Суслонгерского лагеря, тот похвастался, как воровал муку, продукты и продавал их местным жителям. Каждую неделю к нему приезжала жена за деньгами. Частный случай, но сколько их было в те трудные для народа годы? Вот уж верно говорится: «Кому война, а кому — мать родна»…

Обратимся также к объективным обстоятельствам. В войну Красная Армия вступила руководствуясь нормами суточного довольствия, утвержденным Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) №1357‑551сс от 15 мая 1941 года и Приказом НКО СССР № 208 от 24 мая 1941 года. Однако с началом войны продовольственные возможности СССР резко сократились. Необоснованная концентрация значительного количества центральных складов и баз в пограничной полосе стала одной из главных причин больших потерь материальных запасов, предназначавшихся для жизни и боевой деятельности войск на случай войны. В результате тяжелых боев 1941-го вермахт занял территорию, где до войны проживало 40% населения страны, производилась 84% сахара, 38% зерна, 60% свинины [35]. Значительная часть продовольствия досталась оккупантам. Десятки тысяч тонн продовольствия были уничтожены отступающими советскими частями согласно сталинского приказа: ни грамма хлеба, ни литра горючего врагу… Вскоре во всей стране возник дефицит отдельных видов продовольствия. Даже в знаменитом приказе «Ни шагу назад!» отмечалось: «У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасе хлеба…» [36]. Кроме этого, количество граждан, находящихся на государственном продовольственном снабжении, возросло с введением карточной системы. В результате пришлось урезать прежние нормы. Новые нормы продовольственного снабжения Красной Армии были установлены 12 сентября 1941 года. В реальности эти нормы питания тоже не всегда можно было выполнить, что мы видим и на примере Суслонгерских военных лагерей.

Расположение запасных частей в Марийской АССР на большом удалении от ж. д. станции (до Суслонгера 12 км) создавало дополнительные трудности в организации как медицинского обеспечения, так и транспортного снабжения и питания. Подвоз продуктов осуществлялся со станции Суслонгер обычным транспортом, мяса — из г.Йошкар-Ола тоже не в специальных подводах. Пища в некоторых частях готовилась только 2 раза в день. В докладных записках Госпитального бюро врачей госпиталей и бригад отмечалось: «Питание резко ухудшилось, не поступают продукты. Были дни, когда совершенно не было жиров». Справедливости ради нужно отметить, что серьезные проблемы с питанием военнослужащих были во всех учебных лагерях и запасных частях страны.

Мероприятие уже наших дней, но характеризующее положение с продовольствием в стране в годы войны, состоялось 22 июня 2012 года в районе природоохранной зоны «Холодный Ключ», что в трех километрах от п. Мари-Турек Республики Марий Эл — здесь был установлен памятный камень «черному хлебу войны» — торфу. Именно торфу, который спас многих от голодной смерти в далекие военные годы. Из него, мешая с лебедой, делали болтушку на воде, ее звали — торфушкой. Пекли лепешки, добавляя в них липовые опилки. Благодарность здешний торф заслужил тем, что спасал жизнь людей. Сначала в страшный голод 1921–1922 годов, а потом в лихую годину Великой Отечественной. За торфом сюда люди приходили пешком, приезжали на лошадях из самых разных районов республики и даже из Кировской области. Здешний торф на вкус действительно особенный: не горький, не кислый и на зубах не скрипит. По словам автора памятника — Валентина Зайцева, существовала даже норма отпуска торфа в одни руки, была и охрана [37].

Большое расстояние от расположения воинских частей до госпиталей осложняло также обеспечение больных военнослужащих надлежащим медицинским обслуживанием. Полки были связаны с центром узкоколейной железной дорогой, которая по несколько месяцев в году не работала. При отсутствии конного транспорта и автомашин больные поступают в госпиталь очень поздно на 8–9‑й дни болезни. В госпитали больные доставляются главным образом тяжелые, без предварительных обследований, в запущенном состоянии, часто отправлялись из полков лишь для того, чтобы смерть наступила вне полка.

Не только личный состав запасных частей, но и большинство подразделений госпиталей, особенно в начальный период развертывания, размещались в землянках. В землянках с двух-трехэтажными нарами, при большой скученности находились до 250 человек. Крайне неблагоприятная казарменная жизнь в землянках в военных городках Сурок и Суслонгер способствовали быстрому распространению инфекций. Санчасти полков также были размещены в землянках. Землянки отапливались, но печей не хватало, в 42 зсп санчасть была развернута в деревянном здании, но в ней не было печей. Сильно ощущается недостаток в спецодежде, большинство медперсонала работает без халатов. В санчастях отсутствует противостолбнячная сыворотка, дезсредства, нет хлорной извести… Вначале полостные операции производились только в г.Йошкар‑Оле, куда больной должен был доставляться на дрезине или поездом. Даже трупы значительного количества умерших в лазаретах полков отправлялись на лошадях за 30 км в прозекторскую больницы г.Йошкар-Ола, где вскрытие проводилось с задержкой на 1–2 недели без присутствия врачей полков и без протоколов вскрытий.

Для медицинского обеспечения формируемых частей и постоянного состава гарнизонов на станциях Сурок и Суслонгер был необходим военный госпиталь. Прибытие в декабре 1942 года военного госпиталя № 447, основной задачей которого стало лечение военнослужащих запасных бригад, дало многим обреченным шанс выжить. К сожалению, уже было упущено много времени. К тому же и этому госпиталю пришлось потратить много сил и времени на обустройство, начинать с размещения в землянках…

По мере обустройства госпиталей и санслужб частей, постоянное наличие чрезвычайно тяжелых больных заставило пересмотреть ряд лечебных установок и перенести центр тяжести с обычных врачебных обходов и назначений, на постоянное, порой круглосуточное нахождение врачей в отделении и неослабное наблюдение за малейшим изменением их состояния. Врачами госпиталей проводились также консультации в частях больных, которых из‑за тяжести заболевания нельзя было направить в поликлинику.

Смертность в частях иногда происходила из‑за преступных действий командиров подразделений, поздней госпитализации и запоздалого оказания помощи: не отпустил вовремя на прием к врачу, больной умер. По таким случаям военной прокуратурой были заведены уголовные дела. Отсутствие изоляции больных в подразделениях полка также создавало очаги инфекции. Тяжелые запущенные больные зачастую без попытки лечения оставались в лазарете полка. Даже после того, когда врач госпиталя производил отбор подлежащих госпитализации, часто они в госпиталь не поступали. Врачи в частях не знали положения дел в землянке, не знали не только ее санитарное состояние, но и о наличии в ней тяжелых больных. Так было и в полках 7‑й бригады, прибывшей в Суслонгер в январе 1944 года. Выходит, дело не только в командирах-вредителях начального периода лагерей, которых, по народному преданию, в 1943 году маршал Ворошилов уже расстрелял.

В этих трудных условиях врачи предпринимали все возможные меры для улучшения организации медпомощи,  спасения жизней оказавшихся в тяжелых условиях военнослужащих. Госпитальным бюро — совещательным и методическим органом врачебного состава гарнизона обсуждались первоочередные и неотложные вопросы организации медицинского обеспечения. Вопрос о борьбе с алиментарной дистрофией весной и летом 1943 года приобрел далеко выходящее за рамки узкопрактического местного вопроса значение. Количество дистрофиков в бригадах было настолько велико, что, во‑первых, пагубно отражалось на успешности ходе боевой подготовки и, во‑вторых, с приближением времени формирования маршевых подразделений, создавалась угроза большого отсева и невозможности выполнения нарядов округа. Госпиталем № 447 были выдвинуты предложения о создании особых подразделений для ослабленных, с помещением их в отдельные землянки, об усилении питания для этих подразделений, своевременной госпитализации нуждающихся в стационарном лечении. Нужно отметить, командование 46 бригады охотно приняло предложения госпиталя. И основное мероприятие — создание подразделений ослабленных с облегченным режимом и улучшенным питанием — было осуществлено сразу и, несомненно, дало заметные положительные результаты. С прибытием на место ВГ 447 в июне 1944 года ЭГ 1686 вспышки инфекционных заболеваний пытались изолировать и лечить больных на месте в землянках‑казармах части. Для этого лечебный процесс организовывался на месте, врачи назначались начальниками подвижного инфекционного отряда, к ним придавались медсестры и санитарки.

Анализ медицинских документов убеждает, что врачи госпиталей с честью выполнили возложенную на них задачу по сохранению жизни защитников Родины. Как некоторое обобщение приведем выдержку из приказа №154 от 31 мая 1946 года по эвакогоспиталю № 1686: «Несмотря на тяжелые условия работы госпиталя, ввиду наличия плохо приспособленных помещений и большой перегрузки госпиталя больными, личный состав госпиталя своим созидательным трудом и беззаветной преданностью народу создавал все условия для быстрейшего восстановления здоровья воинов Красной Армии. Пропуская через госпиталь несколько тысяч офицеров, сержантов и рядового состава и добились среднего пребывания больных в госпитале 17,3 койко-дня».

Всё же, предполагаем, что только изученные в рамках данного исследования документы госпиталей Марийской АССР в Филиале военно-медицинских документов Центрального архива МО РФ в г.Санкт-Петербурге, не дают полного представления о медицинском обеспечении гарнизонов Сурка и Суслонгера. На это указывают и составленные по донесениям в фондах Санитарного управления Московского военного округа в ЦАМО РФ списки умерших в лазаретах 31 и 46 запасных стрелковых бригад. К сожалению, сведения практически обо всех из этих 523 воинах отсутствуют в документах госпиталей.

За давностью лет, скорее всего, мы уже не сможем найти истинных виновников развернувшейся в марийских лесах трагедии. Но считаем, что сегодня, готовясь встретить уже 75-ю годовщину Великой Победы, необходимо исследовать положение и трагедию Суслонгерских учебных лагерей не только по вопросам медицинской службы, а шире, на основании документов полков и бригад в Центральном Архиве Министерства обороны. Так, комплексным исследованием [34], мы смогли бы установить и имена всех умерших в военных лагерях в Марийской АССР. По сию пору во многих семьях так и осталось не выясненным, когда и где отдали жизнь их близкие, ушедшие на защиту Родины, где они похоронены. Многие с тех лет считаются пропавшими без вести. Но ведь это неправильно, и воины, похороненные на Марийской земле, не должны быть забыты нами, потомками. Это наш священный долг.


СОДЕРЖАНИЕ
ПОСВЯЩЕНИЕ.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ. Тайна Суслонгера: Факты и версии.
Запасные и учебные части Красной Армии.
Военные формирования на территории Марийской АССР.
Учебные части в поселках Суслонгер и Сурок.
Военный госпиталь № 361.
Военный госпиталь № 447.
Эвакогоспиталь № 1686.
Эвакогоспиталь № 3071.
3-й батальон выздоравливающих.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Приложение 1. Список военнослужащих, погибших при пожаре 20.11.1943 г. в военном городке Кундыш.
Приложение 2. Список военнослужащих военных городков Суслонгер и Сурок, умерших в ВГ 361 и в эвакогоспиталях г.Казани и Татарской АССР в 1941–1945 гг.
Приложение 3. Список умерших в ВГ 447.
Приложение 4. Список умерших в ЭГ 1686.
Приложение 5. Список умерших в ЭГ 3071.
Приложение 6. Список умерших по 31 и 46 зсбр, составленный по донесениям в фондах Санитарного управления Московского военного округа.
Приложение 7. Список военнослужащих 31, 46, 47 зсбр, похороненных на Марковском кладбище г.Йошкар-Ола.
Приложение 8. Списки работников и приказы эвакогоспиталя № 1686.
Приложение 9. Постановления Государственного Комитета Обороны.
Список сокращений.
Источники и литература.