Контакте Окопные стихи.
Его язык, по-моему, напоминает ободранное дерево,
с которого сорвали почти что всю листву,
оставив на ветвях по нескольку сирот-листочков.
Зачем? — вы спросите, а он ответит неприязненно:
а для того, дабы была обнажена архитектура дерева —
ствол, сучья, ветки, то есть то, что закрывают листья;
их слишком много — за листвой не видно дерева.
Он любил сочинять афоризмы:
«Это не исключено, следовательно — возможно».
Но получалась тавтология:
«Это возможно, следовательно — не исключено».
Вертел пятак то орлом, то решкой,
а думал — диалектика!
Это верно: сначала практика, а потом теория...
Это он знал. И сначала он делал то, что ему выгодно,
а потом подводил под это
закон исторической необходимости
и далее предпринимал все,
чтобы сей закон подтвердила жизнь.
Вот так он совмещал себя с историческим материализмом.
Я думаю, и без доказательств ясно,
что в марксизме он мало разбирался.
Зато по части опошления марксизма
он был непревзойденный мастер.
И в этом своем качестве
он, безусловно, заслуживает памятника:
сидит на пирамиде черепов
и раскочегаривает трубку листком из «Капитала».
...и когда выкажешь столько хитрости, лицемерия,
коварства,
осторожности, терпения и упорства, сколько выказал он,
уничтожая своих нерешительных соратников, право слово,
невольно почувствуешь себя такой умной... ну прямо-таки
гениальной личностью, для которой какие-то там философия,
история, генетика, языкознание, литература — семечки
Его вполне можно было считать родоначальником
директивных пьес в нашей литературе, если бы...
если бы они были написаны не чужой кровью, а чернилами,
если бы их ставили не в жизни, а на сцене,
если бы в финале торжествовали не преступники
в судейских мантиях, а судьи,
если бы...
Да тут столько набирается этих «если»,
что от его детективов остаются только лужи крови.
Всегда — а особенно к старости — его не оставляло
чувство
удивления: почему на него не было покушений?.. Даже не
готовил никто — это он точно знал. Почему? Ведь нелепо: сам
он постоянно думал о террактах против себя, а другим, кого он
истреблял сотнями тысяч, эта мысль почему-то вовсе не
приходила в голову. Даже военным, которым и карты в руки.
Даже не нашлось ни одного маньяка...
Только Берия время от времени устраивал детские спектакли
с инсценировками покушений — да и то для того, чтобы
держать охрану в боевой готовности...
А что охрана для решительных, умных людей?
Он сам в молодости участвовал в вооруженных
экспроприациях в Тифлисе — знает, что стоит охрана для
того, кто идет ва-банк.
Против него никто не пошел ва-банк, почему?..
Мы не знаем и никогда не узнаем финала трагедии,
которую он сочинял и разыгрывал на жизненной сцене.
Сожалеть об этом нелепо — и однако, исходя из
характера автора и развития действия, можно, пожалуй,
предположить, что те, что ему помогали вести
эту пьесу, в финале скорее всего бы погибли: слишком
много знали об авторе — постановщике и основном персонаже
и палаче этой трагедии...
В освобожденном селе
Четвертая атака
Он принял смерть спокойно
В блиндаже связистов на опушке
А что им оставалось делать?
Когда напишут правдивую книгу...
власть - это почетно
