Контакте Окопные стихи.
* * *
Война — философична... Это так.
Но если человек к ней непривычен,
он знает то, что страшен танк,
не ведая, что танк — философичен,
как всё на белом свете... Страх
мутит и ломит голову солдату,
и воля остается лишь в руках —
влепить в броню тяжелую гранату.
И замереть бессильно на песке,
подобно лошади, которую загнали, —
еще почти не думая о том,
что рядом, что совсем невдалеке
угрюмый прах легированной стали
смердит философическим дымком.
* * *
Можно где угодно философствовать —
даже на войне,
было б только предрасположение
к этому занятию.
И кто знает — может, в час конечный
скажется натура,
и ты выдашь нечто вдруг такое,
что и позабудешь умереть.
ЯЗЫК ВОЙНЫ.
Одного жаль — в БОРИСЕ моем
выпущены народные сцены да матерщина
французская и отечественная.
А. Пушкин
— За Родину, товарищи! Ура!..
И дальше — мат такой, что вздрогнет небо.
И тот, кто скажет мне, что я — соврал,
тот, значит, никогда в окопах не был.
Бои, походы — ох как нелегки!..
И вряд ли можно было усомниться,
что если камни бы имели языки,
то камни тоже стали б материться.
И мы на фронте это — “в душу мать!”,
как божию молитву, повторяли, —
и матерясь ходили наступать,
и матерясь атаки отбивали...
Есть у войны присущий ей язык.
Язык борьбы. Язык сражений.
Когда под ребра всаживают штык —
тогда не до изящных выражений.
ЗУБЫ.
Нине Надёжиной
На передний край пришла зубной врач —
молоденькая такая шатенка:
— Товарищи, у кого болят зубы?
Мы захохотали.
Давно так не ржали — от души, зло.
Стоматолог обиделась:
— Я не вижу здесь ничего смешного.
— Еще бы! — ответствовал Шурка Тенышев.—
Загнуться с запломбированными зубами —
это ж совсем не то, что с гнилыми.
Шатенка мучительно покраснела:
— Простите, я не подумала...—
и чуть ли не бегом припустилась назад.
— Жеребцы! — плюнул сержант. —
За что обидели девчонку? —
И пошел лечить зубы,
которые у него отродясь не болели.
Поноют иногда перед боем — и всё.
ЗИНКА.
В блиндаже связистов на опушке,
там, где коммутатор полковой,
проживает Зинка-хохотушка —
гвардии ефрейтор молодой.
Что ты будешь делать с этой Зинкой!
С детства в рот попала ей смешинка.
Все бы ей — смешочки да смешки:
“ха-ха-ха” да “хи-хи-хи”.
Говорил не раз ей лейтенант:
— Что за смех, когда идет война?
Ох, дождешься, Зинка-хохотушка,
всыплю я тебе на всю катушку!
— А за что, товарищ лейтенант?
Смех — талант.
Старшина к ней ходит из продсклада.
“Пушкой” — папиросами дымит.
Потчует трофейным шоколадом,
о погоде говорит...
Зинка шоколад грызет,
а сама — вопросы задает:
— Рассказали бы, товарищ старшина,
что из дому пишет вам жена?
Ох ты, Зинка-хохотушка,
ох, неисправимая болтушка!..
Как-то заглянул в блиндаж комдив,
лейтенанта больше всех смутив.
Постоял послушал, сгорбив спину,
и, вздохнув, задумчиво сказал:
— Мне б твои заботы, Зина...
— А мне бы ваш паек, товарищ генерал!
Генерал похохотал —
лейтенант ей два наряда дал:
чтоб начальству не дерзила
хохотушка эта Зина!
— Что ж, товарищ лейтенант, —
люди гибнут за талант.
В освобожденном селе
Четвертая атака
Он принял смерть спокойно
В блиндаже связистов на опушке
А что им оставалось делать?
Когда напишут правдивую книгу...
власть - это почетно
