Контакте Окопные стихи.
КОРОСТЕЛЬ.
Спит на сырой земле усталая пехота, —
согнувшись, сунув руки в рукава.
Туман лежит в низинке над болотом,
и поседела от росы трава.
День снова будет солнечным и знойным.
Дрожащим маревом подернутся поля.
И в грохоте орудий дальнобойных
потонет мирный скрип коростеля.
И от жары, усталости и грохота
пехоту так в окопах разморит,
что сразу даже помкомвзвода опытный
не разберет — кто спит, а кто убит...
И ничего порой не оставалось,
как разрядить над ухом автомат:
чугунная, смертельная усталость валила с ног измученных солдат.
На фронте было времени полно
копать, стрелять, швырять гранаты, драться,
но не хватало только на одно —
по-человечьи, вволю, отоспаться.
И потому бывалые солдаты
смотрели трезво на проблему эту:
— Коль повезет, то выспимся в санбате;
не повезет — так, значит, на том свете...
Спит мертвым сном продрогшая пехота.
Покоем дышит бранная земля.
И в зарослях глухих чертополоха
такой домашний скрип коростеля.
МУРАВЕЙ.
Здесь нет земли. Один металл.
Ползешь — колени ноют от осколков.
Здесь столько раз огонь пробушевал,
мин и снарядов разорвалось столько,
что стало все — как мертвая планета,
где и узреть, кроме воронок, нечего,
где, кажется, и жизни вовсе нету,
где не учуешь стрекота кузнечиков,
где в обожженной взрывами траве
не путешествует по стебельку плутовка —
в пальтишке красном божия коровка,—
и только рыжий дошлый муравей,
неутомимостью похожий на солдата,
спешит по брустверу куда-то...
* * *
Люблю грозу в начале мая...
Ф. Тютчев
Каждый день гремят на фронте громы.
Бьет по сердцу майская гроза.
И смолкает как-то незнакомо
вся прифронтовая полоса.
О войне не может быть и речи.
Ну какая, к черту, тут война,
если вдруг обрушится на плечи
ливня
шелестящая стена!..
Мы совсем к другим привыкли грозам.
И привыкли к молниям другим.
По окопам в неудобных позах
все под плащ-накидками сидим.
А гроза колеблет свод небесный —
словно бы решила доказать,
что на свете грозы есть известней,
чем артиллерийская гроза.
И когда прохлещет дождь короткий
и под солнцем вспыхнет листьев сеть,—
нет,
не пушки прочищают глотки,
птицы начинают раньше петь!
БАЛЛАДА ПРО ОКУРОК.
Газует игрушечный «газик»
По ленте пустого шоссе,
А «мессер» пикирует сзади,
Подобный гремящей осе;
И как рубанет по машине
Из двух пулеметов — ого! —
И в клочья клеенка кабины,
И вдрызг ветровое стекло.
Шофер — ну рискованный парень! —
Машину ведет словно зверь:
Одною рукой — за баранку,
Другой — за открытую дверь;
И, высунув голову, крутит
Башкою, следя за пике, —
И толстый холодный окурок
Приклеился к нижней губе.
Коса напоролась на камень!
И, выжав вдали разворот,
Стервятник, чернея крестами,
Навстречу машине идет;
И, выпустив очередь, снова
Заходит в крутое пике, —
Висит и висит у шофера
Окурок на нижней губе.
И вот, расстреляв все патроны,
В последний, прощальный заход
Пилот вдоль кювета наклонно
Повел, сбросив газ, самолет.
И, выйдя из автомашины,
Водитель увидел вблизи,
Как летчик, ссутуливши спину,
Ему кулаком погрозил.
Но есть же такие ребята!
И тут не промазал шофер —
И жестом лихого солдата
Закончил немой разговор.
Потом постоял и послушал,
Пока гул вдали не заглох, —
Достал из кармана «катюшу».
Погасший окурок зажег.
В освобожденном селе
Четвертая атака
Он принял смерть спокойно
В блиндаже связистов на опушке
А что им оставалось делать?
Когда напишут правдивую книгу...
власть - это почетно
