Контакте Окопные стихи.
ПЕРЕД НАСТУПЛЕНИЕМ.
Я — дрожу.
Как собака дрожу:
крупной дрожью,
всем телом...
Не от трусости, нет,
это нервное что-то.
Зубы клацают так,
что боюсь — раскрошу.
И тогда, торопясь,
непослушными пальцами
рву от нижней сорочки
полоску застиранной бязи —
и, сложив кое-как,
как прокладку сую ее в рот...
Через четверть часа
лейтенант,
проходя по траншее,
перехватит мой взгляд,
на зрачок автоматного дула похожий,
и промолвит:
— Ну и нервы, сержант, у тебя!
Позавидуешь...
ТЕМ ЛЕТОМ...
Пушек мало.
Танков нету вовсе.
Самолетов тоже не видать.
Но должны мы в девятнадцать-восемь
населенный пункт атаковать.
Без артиллерийской подготовки
нечего и думать про успех, —
если всё оружие — винтовки,
да и то винтовки не на всех.
Знаем мы, что ни хрена не выйдет
и не взять нам населенный пункт:
как мы только на нейтралку выйдем —
фрицы нас, как маленьких, турнут.
Ну да ладно б!..
Но они же, гады,
в рост поднявшись на передовой,
животы от смеха будут рады
надорвать над нашею бедой.
Даже не потрудятся грозить —
изгаляться станут, паразиты,
видя, как мы — жалкие, побитые,
корчимся в крови, в слезах, в грязи
на своем несчастном поле боя...
Смейтесь!
В издевательском запале
раздирайте, что ли, шире рот, —
мы не по своей вине попали
в этот окаянный переплет.
Мы-то думали — и в самом деле
ни вершка земли не отдадим, —
а всего через одну неделю
город Минск окутал черный дым.
И пошла, и поползла по карте
фронтовая линия змеей,
чтоб сойтись на горле государства
мертвой, удушающей петлей...
Торжествуйте!
Что же,— ваша сила.
Только вы хоть встаньте вверх ногами —
все равно не кончится Россия
этими неравными боями.
Выстоим!..
Будут танки. Будут самолеты.
Будет все не так, как этим летом, —
и тогда
держитесь, живоглоты,
вместе с вашим генералитетом!
* * *
Прищучил нас фашист в воронке.
И нам — ни взад и ни вперед.
То рядом, ну а то в сторонке
снаряды пачками кладет.
Сидим мы, бледные и скучные,
в воронке этой впятером,
еще войною не обучены, —
и богу душу отдаем...
И тут сержант вполне умело
политзанятие провел.
— Война, орлы, такое дело:
то лупишь ты, то бьют тебя. —
Ну и, руками разведя,
глаза дурашливо прищурил:
— Чего же нервничать зазря,
когда на фронте всё в ажуре!
* * *
Памяти старшего лейтенанта
Абдуллы Хасановича Дочкина
Строевым печатают солдаты
на Крестьянской площади в Москве...
Так и мы печатали когда-то
в нашем невозвратном далеке.
— Ножку! Ножку! — требовал комроты. —
Больше, братцы-кролики, огня!.. —
И гонял нас до седьмого пота,
до изнеможения гонял.
Он погиб потом на Белорусском.
И почти вся рота там легла,
так и не успев блеснуть искусством
строевого шага...
А могла!
В гимнастерках грязных и измятых
все они остались вдалеке...
Строевым печатают солдаты
на Крестьянской площади в Москве.
В освобожденном селе
Четвертая атака
Он принял смерть спокойно
В блиндаже связистов на опушке
А что им оставалось делать?
Когда напишут правдивую книгу...
власть - это почетно
