В походах за памятью
До свидания, Лядно!
...И ранее жители села ухаживали за братской могилой, что у дороги, ведущей на Барановичи. Росли здесь с самой ранней весны до глубокой осени живые цветы. Принимали октябрят в пионеры. А учительница ляднинской школы Шаровар Мария Адамовна установила по данным Слуцкого военкомата, что захоронены в ней воины 160 и 162 СП 54 ГСД. И больше ничего никто не знал. Ни имен, ни фамилий, ни родственников у этих людей. Ну и что же тут странного? Особенного? Действительно, разве мало разбросано по белорусской земле обелисков, на которых высечены простые, но в то же время страшные своей прямотой фразы:
"Здесь погибло столько-то" и еще:
"Слава вам, храбрые,
Слава, бесстрашные,
Вечную славу поет вам народ".
Но кто они, безвестные, однажды в ранний час рождающегося дня, отдавшие жизнь за тебя - сегодняшнего, за крохотный кусочек земли родной, истерзанной оккупантами. Разве живет человек без имени, растет без близких и родных и никого не любит? Ведь может, где-нибудь ищет солдата невеста, и морщины безжалостно избороздили ее лицо, незамужней, а ставшей вдовой. Ждет мать на маленькой сельской улочке или полустанке, все еще прислушиваясь к неожиданному скрипу половиц. Хлопнула калитка... Но нет, не он! А женщина все надеется и верит бесконечно.
Так почему, совершив подвиг, их имена останутся неизвестными для нас, для наших детей, для будущих поколений?
Вот так, наверное, говорила Людмила Алексеевна в субботний день 70 года на братской могиле своим ученикам. Может быть, другие слова она нашла для своих воспитанников, такие, что глубже запали в сердце и не могли уже забыться. Трудно сказать. Дело, наверное, все-таки не в словах, а в том, как произнесла она их, как сказала...
С тех минут с ее "ворлаганами" (так называли ребят супруги Илюкевич между собой) начало происходить что-то невероятное. Класс был не просто трудный, если пользоваться педагогической терминологией - "ненормальный". В школе давно возникла тяжелая атмосфера непонимания. И вот их прислали сюда из Слуцка, мужа назначили завучем. Ее - классным руководителем.
На уроках дежурили родители учеников. А Толю Коротова отец каждый день привязывал к кровати ремнями. Только мальчишка домой на цыпочках, а он его - хвать! - и прикрутит. А иначе нельзя! Или изобьет кого-нибудь до полусмерти, или у соседней бабки крышу соломенную подпалит, или в собственной хате окна повыбивает. а с кроватью - куда? Далеко не убежишь.
На него Илюкевич меньше всего возлагал какие-либо надежды. Но именно Толик один из первых мальчишек в классе серьезно втянулся в работу. Ребята взрослели с каждым письмом фронтовика, присланным родственниками погибшего.
Прошли годы. Солидным отцом семейства стал Коротов, с работы приходят благодарности. Анатолий работает шофером, часто бывает в командировке в Слуцке, заходит к Илюкевич. Недавно Света Лемеш привела к любимой учительнице жениха, смеясь, сказала: "Если вам мой Коля понравится, мама ничего против иметь не будет." Учится в Минском университете Таня Исмантович, Минский политехнический заканчивает в следующем году Лангвинович Леонид. Редко, но все же собираются они вместе и вспоминают затянувшиеся до полуночи вечера в маленьком домике Илюкевич, как читали фронтовые письма, как волновались перед поездкой в Москву.
Музей, созданный руками ребят, находится на втором этаже. Лет 6 назад о нем очень много писали слуцкие газеты. Еще бы! В 1970 году ребята начали поисковую работу, а в 1973 музею было присвоено звание народного. Писали-то много. Но до сих пор ценные вещи, документы, материалы сиротливо ютятся на стульях, принесенных из классов, не находят себе места на стендах и под стеклами витрин. А документам, хранящимся здесь, действительно нужны забота и внимание людей. Оригиналы писем, написанных карандашом на пожелтевшей бумаге, почти стерлись.
Хранятся в музее треугольники солдатских писем, и среди них есть одно - чернила давно выцвели от времени. Часто получала письма Ольга Андреевна Ермакова с обратным адресом: "полевая почта 29407Е". Радовалась каждой весточке от сына Павлуши. А вот это письмо мать раскрыла с тревогой. Написано незнакомой рукой. Начала читать и отлегло от сердца. "С такими людьми, как ваш сын, - писал командир части Петров А.А. - Красная армия пройдет через все трудности войны и освободит нашу Родину от фашистской нечисти." Командир писал, что ее сын, Павел Касьянов, награжден медалью "За отвагу". Может, в этот час, когда Ольга Андреевна держала в руках письмо, сын с боевыми товарищами сражался за Лядно. Тут в 44-м 2 июля он погиб. Тут навсегда остался в памяти народной.
Тридцать лет искала Ермакова место гибели сына. 10 января 1974 года 78-летняя Ольга Андреевна прочитала в "Вечерней Москве" письмо ляднинских школьников. Они просили . отозваться родных и близких бойца А.В.Касьянова. 26 марта этого же года "червоныя следопыты" были в Москве. Матери они привезли землю с могилы, в которой захоронен ее сын.
Чем? Какими словами могла отблагодарить старая женщина приехавших к ней школьников? Тихо сказала: Спасибо вам, дорогие," - поклонилась по-русски до земли поклоном.
По крохе собирали ребята сведения о погибших в 44-м под Лядно. Потом решили послать письмо Гречко. Ровно через неделю пришел ответ. Андрей Антонович писал, что следопытам в поиске любым архивом будет оказана посильная помощь. К письму прилагалось разрешение - допуск в Подольский архив, там, в архиве, Илюкевич Л.А. и проработала целый месяц во время своего очередного отпуска.
Письма, письма, письма... Разобрать трудно. Бумага такая, что... Да и бумагой трудно назвать обертку из-под брикета горохового супа, обрывок тонкой папиросной. К тому же написано неразборчиво, без знаков препинания, на каком-то малороссийском наречии. Недавний наш экскурсовод, десятиклассник, сам помогает прочитать письма рядового 54 дивизии Титова Николая Петровича, погибшего 2 июля 44 года. Добрые, ласковые слова, адресованные жене и сыну: "Надя, не верь никому и не расстраивайся, а лучше смотри за Женечкой и учи его, а он тебе будет большая помощь. Война скоро кончится и я вернусь домой и наш сынок Колюня и мы снова будем вместе, До свидания. Целую крепко. Коля."
Письмо от 6 мая 1944 года. Не суждено было сбыться надеждам солдата, не вернулся он домой, в родной город Николаев.
Другое письмо. "Валюша! - писал жене Соловьев Павел Евстигнеевич 25 июня 1944 года, всего за неделю до боя под Лядно. - Опиши получали ли письмо от моих родных или нет. Да еще опиши ребята кто дома, которые со мной работали. Валюша!
Юрочку отпущай чаще в кино, потому что он ведь любитель их просматривать так что денег ему не отказывай на кино. Ну пока до приятного и скорого свидания."
Но и этого радостного свидания не состоялось. Валентина Ивановна не писала мужу письма на фронт сама, стеснялась некрасивого почерка, диктовала обычно кому-нибудь, а тут, впервые за 30 лет старческой, дрожащей рукой старательно выводя буквы, написала ответ ляднинцам. Впервые - за 30 лет!
Извещение Соловьевой Клавдии Ивановне о награждении ее мужа Василия Александровича за боевые заслуги, утятница и деревянная миска, любовно сделанные Ивлевым, рядовым 54 дивизии, еще до войны. Их привезла мать, жена прислала мешочек с гречневыми зернышками из Рязанской области.
Список погибших 2 июля.
В этом списке значится фамилия - Золотарев А.М. Его считали погибшим. До сих пор его имя высечено на стелле, воздвигнутой в память воинам, павшим за освобождение Лядно. Московский штаб "Поиск" нашел в списках военкомата Золотарева - летчика, который воевал на Слутчине. Оказывается, получив тяжелое ранение, он был отправлен в госпиталь без документов. Поступил в авиационное училище, и до конца войны служил в летных частях.В Москве встретились фронтовик и следопыты, а Илюкевич сделала совсем неофициальную запись в этом списке: "Александр Исаевич, живите сто лет!"
Невозможно остаться равнодушным, глядя на фотографии, что на стенах музея: Вот жена Тесли склонилась бессильно над высеченной на камне фамилией мужа, его дети и внуки, приехавшие из разных городов страны. Они несут венок на могилу человека, который так и не увидел взрослых своих детей. На открытии мемориальной доски и памятника, сделанного на средства, заработанные школьниками, приехал Родион Крутько с Украины, здесь похоронен его брат. Козок А.С., работая шофером, не раз проезжал мимо деревни, братской могилы, не знал, что именно здесь "поховайте его бацка". Надо видеть слезы на глазах старой женщины, не год, не два искавшей следы любимого человека, ушедшего на фронт и обещавшего обязательно вернуться. Нужно видеть лицо внучки молодого солдата, сейчас ровесницы деда, положившей цветы на плиту памятника.
Ну вот и все. Таирова Роза сняла последние копии с документов, Ермаков сделал последний снимок. Из спортзала, а он находится как раз внизу, на первом этаже, доносятся голоса ребят. Агитбригада Дергунова дает концерт. На первых рядах самые маленькие внимательные слушатели. Они очень переживали, когда Галина, Арслан и Рафаэль давали композицию. Сидели, нахохлившиеся, грустные на длинных низеньких скамейках, будто воробышки на телеграфных проводах. А сейчас - лирическая часть композиции. Ох, и радуются ребятишки.
Не часто в деревню приезжают "настоящие артисты". Малыши подпрыгивают, толкаются, хлопают в ладоши. А когда Володя объявляет последний номер программы, в спортзале поднимается гвалт, такой гром аплодисментов, что агитбригадчики снова и снова выходят на "сцену".
...Вместе с нынешним директором музея Турбоном Николаем Степановичем мы идем к братской могиле. От школы до нее километра полтора-два. Но идти ужасно трудно. Ветер все усиливается. Холодные струи неутихающего ни на минуту дождя давно промочили наши голубые куртки, а "штормы" ребят от пропитавшей их воды потемнели и стали мягкими. По лужам шлепали уже безразлично, в ботинках и сапогах давно хлопала вода. Около развилки дорог Николай Степанович остановился:
"Вот здесь, ребята, фашисты здание старой школы превратили в концлагерь. На второй день войны они были в деревне. Обтянули тремя рядами колючей проволоки дома, пропустили электрический ток, а на том телеграфном столбе вешали партизан и мирных жителей. Однажды партизаны бригады Васильева, накануне 7 ноября, напротив нашего дома прямо на дороге укрепили красный флаг. Подход заминировали, и на следующий день власовец самый свирепый в гарнизоне - отдал богу душу. Местность кругом открытая. "Как удалось партизанам?" - долго потом ломал голову немецкий комендант. Немцы окружили восемь хат, но никого там не нашли, а так хотелось всех живьем сжечь."
Ветер пронизывает до мозга костей. Дыхание прерывается от струй дождя, нещадно бьющих в лицо, стекающих за воротник. Дождь превратился в ливень. Замерзшими руками, совсем закоченевшими от холода, ребята связали венок, укрепили ленту "От бойцов "Снежного десанта" КГУ". Застыли в минуте молчания, сняли шапки.
А утром, в последний день января 1979 года мы снова вышли на маршрут, навстречу "малому десанту", так же нетерпеливо нас ожидающему в Клецке, навстречу снежной поземке и утреннему заморозку, новым трудностям поиска, встречам с необыкновенными людьми - очевидцами войны.
Впереди были новые, пока ненаписанные страницы героического пути 54-й гвардейской, которые нам предстояло прочитать и открыть заново.
До свидания, Лядно!
Н.Васясина, 1979г.
Ходили мы походами
