"Снежный десант" - кто вы? Студенты? А что вы делаете? Ищете героев? А зачем вам это?...

Едва забрезжил рассвет, когда мы высадились в Борисове. Мы только через день-два узнаем, что здесь происходило в те годы, а сейчас мы просто идем по улицам рабочего городка. Ранее небольшая деревушка, Борисов видел многое - и плач детей, отобранных у матерей немцами, и багрянец пожаров, и подвиги советских людей, врывавшихся в горящий город на танках, чтобы дети не плакали, а смеялись, чтобы не надо было рвать полотно дорог и строить новые, не надо было убивать.

Ребята пробежали мимо нас в школу. Пионеры. Город, что человек. Он выстоял в те ужасные годы, он дрался вот за эти улыбки, за школы и парки, плеск воды в озере. И теперь он живет ради этого, и люди ему платят добром. Скажи мне, какой твой город, и я скажу, кто ты.

НОВОСЕЛКИ. Зачем нам именно эта деревня, ведь таких сотни? Такой больше нет. Во время Отечественной войны полдеревни было сожжено, люди уходили в болота, дети замерзали одни в лесу. А еще говорят, что эта деревня была спасена одной женщиной, чье имя - Мать.

"...Наши, думая, что в селе немцы, обрушили на него шквал огня, и тогда вышла на пригорок эта женщина, и огонь прекратился, люди вернулись из лесов, потекла мирная жизнь. Да, такой деревни больше нет."

СЛОБОДКИ. Здесь мы встретились с бывшим партизаном Павлом Васильевичем Кудоновичем. Коротко о нем: после оккупации принят в разведгруппу отряда "Разгром", затем отряд "Родина". После взятия Минска едет добровольцем в Прибалтику на раскол кольца у Балтийского моря под Либавой. Три раза ранен, награжден боевыми орденами и медалями. Таких, как он, тысячи, но каждый из них - единственный.

МИНСК. Город, захваченный фашистами в начале войны, город партизан. Это здесь партизаны казнили верховного "правителя" Белоруссии гауляйтера Кубэ. За освобождение Минска нашей 352 дивизии присвоили наименование Минской.

Не доезжая до Минска, с поезда сошли группа командира, комиссара, идущие в Жодино и Борисово. Тревожно. Как встретит нас Минск?

Выходим на привокзальную площадь, прямо перед нами своеобразные ворота города, образованные одиннадцатиэтажными зданиями. Входим в них.

Вспоминаются встречи в Минске с ветеранами нашей дивизии. В музее Великой Отечественной неожиданно повстречались с членом Совета ветеранов 31 армии Павлом Ивановичем Шлыковым. 6 февраля идем в больницу, где работает Валентина Дмитриевна Койкова, бывшая медсестра 436 медсанбата. А вечером - к супругам Звириным, которые были в медсанбате хирургами. Они встречают нас как дорогих гостей. Смотрим фронтовые фотографии. "Это врач Тромский. Помните, Валечка, как он пел "Синенький скромный платочек" ... Он погиб в Польше..." Оживают страницы прошлого.

Мы не знали войну, а они ее помнят. "Сестричка, не отправляйте меня в госпиталь." Сколько раненых прошло через их руки? "Вы не помните номер полевой почты медсанбата?" Евсей Семенович приносит письма, фронтовые треугольники. Их больше сотни. Нашли - N 56223.

На следующий день встреча с Мажухиным Иваном Александровичем, комбатом 475 саперного батальона. Он рассказал нам:
"После тяжелых боев в районе Смолевичей наша дивизия шла на Минск. Мы шли по обочине, а по магистрали двигались танки. 3 июля танкисты ворвались в Минск, мы вошли первыми из пехотинцев. Минск был почти полностью разрушен, особенно пострадала его центральная часть. Жители встречали нас цветами. В 12 часов дня бои были закончены. Мы начали разминирование Дома офицеров, Дома правительства, Оперного театра. Но в городе не задержались, пошли на запад, южнее Ракова, Воложина, на Лиду. Здесь наш 36 корпус развернулся на 180 градусов и занял оборону. Мы добивали немцев, прорвавшихся из минского котла, которых выгоняли на нас из леса партизаны".

КАЛИНИНГРАД. Дайте мне такие краски, какими можно было бы описать бывший город-крепость, сегодняшний город-сад. Нас встретило здесь весеннее солнце, первые ручьи. Хотя уже в Гродно мы попали под ливень, Калининград встретил нас настоящей весной.

В Казани в это время метет метель, свистят холодные ветры, а здесь - набухли почки, вот-вот вернутся птицы. Город-музей, город юности. Красиво. Десятки мореходных и военных училищ, техникумов, вузов. Здесь тоже есть свой КГУ, любимое место отдыха студентов вроде нашей "сковородки", два отличных общежития. В одном из них мы жили. Утром мы, как и КГУ-шники, бежали в столовку, спешили в город. Времени было мало, а дел - хватало. ...Вечером показываем концерт в комнате, где студенты смотрят телевизор. На этот раз связь с залом была идеальной, да и зала как такового не было. Были казанцы и калининградцы: песни, студенческий юмор. Приняли нас превосходно.

На следующий день нас провожали Виктор с Наташей. Надо было о них рассказать в первую очередь. Благодаря им мы посмотрели город, съездили на море, в форт. Все свое время они отдали нам. Отличные ребята.

Накрапывает дождь, а дождь на проводы - к счастью, И мы верим в это. Стучат колеса, как музыка, как баллада о новых городах, людях, о нашем "Снежном десанте". Мы возвращаемся домой, но что-то в нас изменилось. Подумай, что?

В.Криничный, 1974 г., физфак.

Комната, где работает Ольга Осиповна Кудряшова, руководитель секции "Поиск", сотрудница Даугавпилской газеты "Красное Знамя", словно музей. Под стеклом - останки самолетов, погибших в небе над Даугавпилсом, на стендах - вырезки из газет с материалами о ведущемся поиске.

Из-за стола навстречу нам поднялась женщина средних лет: "Рада. Рада... видеть вас. Вы можете мне очень помочь. Знаете ли вы, что здесь геройски погиб ваш земляк Константин Шуравин? Родных Шуравина мы нашли, а вот о втором члене того же экипажа, стрелке-радисте Николае Забирове пока не можем узнать ничего. Помогите."

Ольга Осиповна достает из папки, на которой значится "Константин Шуравин", копию оперативной сводки. Читаем: "Самолет ИЛ-2 822 штурмового авиаполка (командир младший лейтенант К. Шуравин, воздушной стрелок-радист Н.Забиров) 10 июля 1944 года в районе Зарасай - Давгиляй был подбит зенитным огнем и предпочитая славную смерть позорному плену. Командир направил горящий самолет на колонну танков и автомашин и врезался в них. Последовал ряд сильных взрывов. Летчик Шуравин и стрелок-радист Забиров погибли смертью героев".

Три наземных тарана совершено над этим городом за годы войны. Три побратима Гостелло. Вот имена героев: рязанец Петр Степанович Игошев, ленинградец Леонид Васильевич Михайлов и летчик из Татарии Константин Шуравин.

А сколько здесь было подвигов другого характера? Вот еще один, о котором узнала поисковая группа комсомольцев мебельного комбината (командир отряда - Янис Шкут).

У воронки, наполовину залитой осенним дождем, мебельщики услышали такой рассказ очевидцев. Самолет после прыжка летчика стал беспорядочно падать на дом Пименовых. Хозяева и соседи с ужасом поняли: надвигается смерть. Но вдруг на какой-то момент самолет выровнялся, сделал поворот в сторону и врезался в поле. Воздушный поток?

"Нет,- уверяли очевидцы,- кто-то управлял". Разыскали брата летчика, выпрыгнувшего с парашютом. Он прислал рассказ Степана Васильева о том воздушном бое. "Почувствовал запах гари, обернулся. Вижу, машина горит. Открываю колпак и с трех тысяч метров пикирую, чтобы сбить пламя. Вывел из пикирования, хотел присоединится к своим, но машина снова загорелась. Вызываю стрелка-радиста. Он молчит, значит нет его в живых.
- Гусев,- кричу,- прыгай, машина горит!
- Есть прыгать... Но я сильно ранен... не могу... Спасайся сам, командир...
- Тима! Соберись с силами! Прыгай же!

Молчание. Не слушается руль глубины. Самолет я вывел из крена, вынес за борт, оттолкнулся от кабины. Меня через пламя снесло с самолета".

А смертельно раненный штурман слабеющей рукой взялся за штурвал и отвел смерть от мирных людей. Он был родом из Башкирии. Родных пока не нашли. Поэтому мы обещали: "Найдем".

О том, какое воспитательное значение имеет поиск для даугавпилской молодежи, нам рассказали на комбинате химического волокна, где выступала наша агитбригада.

...В 22 градуса мороза с пятиметровой глубины вытаскивали из болота самолет летчика Владимира Семеновича Фетисова. Открыли дверцу самолета... и отпрянули. Тело летчика сохранилось. Он, словно живой, сидел, зажав в ладонях штурвал. В гимнастерке - залитый кровью комсомольский билет за номером 4499929. Хоронил его весь город. А потом началось массовое вступление в комсомол.

Но Даугавпилс - не только город отважных летчиков. За него билась героически и наша 4-я Ударная армия, по следам которой мы идем. Воины 360 дивизии этой армии первыми ворвались в город. Об этом сейчас свидетельствует величественный монумент. Здесь же похоронен командир этой дивизии И.И.Чиннов.

Минута молчания. Тихо. Да так, что с трудом верится в то, что была война. Если б не надгробные плиты, не обелиски. Если б не крепость, в которой погибли 142500 советских солдат и мирных жителей. Если б не мысль о том, что здесь три месяца томился и поэт Муса Джалиль... Если б не память...

Е.Беляева, 1974 г.